заботливом мужчине. Девочка, возможно, из
преисподней, но тем не менее...
- Вы ошибаетесь, - перебила Ева.
- Нет. Ваша одежда выдает вас.
- Моя одежда? - Она вдруг поняла, что под одеялом на ней ничего нет.
- Кейс и деловой костюм создают ложное впечатление. Как только я их убрал,
что я обнаружил? Самое женственное
белье, которое когда-либо видел. Это не только секрет полишинеля, это секрет
Евы.
- Безумец.
Клинт почесал в затылке.
- У меня поехала крыша с тех пор, как мой отец...
- Сбил из пистолета яблоко с вашей головы, - закончила она.
Внезапно она захохотала. Клинт тоже засмеялся.
- Мне нравится, как вы смеетесь, - сказал он. - Вам это идет. Вам следует
распускать волосы и почаще радоваться.
Радоваться? Не говорите глупостей. У меня так давно не было радостей, что я
забыла, как это делается.
- Я мог бы вас научить.
Она потупилась. Клинт почувствовал дьявольское искушение.
- В моем положении это было бы уже слишком. Я и так заставила вас работать
всю ночь напролет.
- Я мог бы научить вас и другим... положениям.
Она вздернула подбородок. Зеленые глаза встретились с синими.
- Держу пари, что могли бы.
Клинт боролся с желанием заключить ее в объятия. Его потребность попробовать
ее на вкус была столь велика, что он
должен был отодвинуться от нее. Он не мог заняться с ней любовью прямо сейчас -
это бы означало воспользоваться ее
беспомощностью. Когда он займется с ней любовью - а он знал, что займется, - то
хотел, чтобы она была в состоянии дать
ему не меньше удовольствия, чем получит.
- Мне нужно что-нибудь надеть. - Она посмотрела на кучу красного тряпья на
камине. Тряпье когда-то было костюмом
от Альфреда Санга.
- Я поищу что-нибудь, - предложил Клинт.
В тот момент, когда он исчез наверху, она натянула на себя бюстгальтер и
короткую атласную нижнюю юбку, засунула
колготки под красные тряпки и снова закуталась в одеяло.
- Боюсь, что улов невелик. - Клинт показал |