сывать волосы, беспокойно прислушиваясь, не
раздастся ли странный звук .снова.
Однако не звук заставил ее задрожать от ужаса. В зеркале отражалась дверь в
спальню, и вот она увидела, как
медленно... очень медленно поворачивается ручка этой двери. А затем дверь начала
медленно и бесшумно
открываться...
Сердце Лили замерло от ужаса.
Это просто ее отец, который пришел домой раньше обычного. Возвращаясь
домой из клуба, он всегда заходил
к ней перед сном. Ей надо просто окликнуть его и дать знать, что она не спит.
Однако вместо этого Лили продолжала
сидеть неподвижно, боясь пошевелиться и вся дрожа. Пламя свечей, освещавших
сбоку ее туалетный столик, тревожно
металось, словно предупреждая о приближающейся угрозе. Она не отрывала глаз от
отражения в зеркале, наблюдая, как
дверь открывается все шире... еще шире. Темнота в коридоре скрывала того, кто
открывал дверь. Часы на каминной
полке, которых она еще за минуту до этого не замечала, неожиданно начали тикать
так громко, что казалось, этот звук
наполняет всю комнату, сливаясь с громкими ударами ее сердца и отдаваясь в
висках.
Зеркало отразило силуэт мужчины, выступившего из темноты, и в первое
мгновение Лили облегченно
вздохнула. Зеленая с золотом ливрея могла принадлежать только слугам графа
Кроффорда. Значит, это их слуга.
Однако при взгляде на его лицо она чуть не задохнулась от страха. Это было не
лицо, а какая-то восточная маска.
Нарисованные черты застыли в ужасном подобии улыбки. Из-за маски послышался
низкий угрожающий смех, и
человек бросился к ней. Лили отчаянно закричала.
Было около двух часов ночи, когда герцог Ремингтон покинул клуб вместе
со своим другом Гарри, виконтом
Гордоном. Пока они ждали, когда им подадут их плащи и шляпы, Гарри попросил
герцога подвезти его домой в своем
экипаже.
- Если, конечно, это вас не затруднит, - поправился он, и его
жизнерадостное лицо осветилось обаятельной
мал |