у?
Я рассмеялась:
- На Пушкинскую. Но не домой, а в уголовный розыск. Извините...
Я подумала, что ситуация еще хуже, чем я себе представляла: теперь меня не
только
узнают на улицах, но еще и знают где я живу.
* * *
Впрочем, адрес МУРа, куда я должна была приехать, прозвучал для таксиста и
вовсе как
легенда. Признаться, и для меня тоже. Несмотря на то, что за свою журналистскую
карьеру я
уже успела побывать во всех, даже самых закрытых культовых зданиях власти
России, начиная
от Кремля и кончая Лубянкой, тем не менее на Петровке, 38 я еще не была никогда.
Кто бы
знал, что попасть мне туда придется при столь драматических обстоятельствах, и
не для того,
чтобы взять интервью, а для того, чтобы дать показания. Я остановилась перед
внушительного
вида военизированной проходной, за которой скрывалась легендарная ставка
российских
государственных сыщиков. "Легенда легендой, - подумала я, - но лучше все-таки
подстраховаться", затормозила перед входом и набрала номер своего друга с
диссидентским
стажем, главного редактора одной из интернет-газет:
- Слушай, меня тут пригласили в уголовный розыск дать показания. Запиши на
всякий
случай фамилию и телефон человека, к которому я иду. Кто знает, каких еще
провокаций
можно ждать после вчерашнего. Сейчас я вхожу внутрь. Сколько может длиться
снятие
показаний? Часа два? Если через два часа я тебе не перезвоню - ты знаешь, что
делать.
И только после этого я перешагнула порог здания, воспетого советскими
детективами.
Мой вчерашний знакомец, следователь Владимир Романов всем своим видом сразу
развеивал
любую настороженность. Симпатичный и довольно молодой парень, он почему-то
выбежал
встречать меня к проходной в летней бейсболке, несмотря на то что на улице было
градусов 20
мороза. По дороге в его кабинет он, готовясь к долгому и нудному разговору,
вспомнила
мамины вечные наставления: "Всегда нужно пописать перед долгой дорогой, чтобы
уютно себя
чувс |