Книга "Рубин карашэхра", Бычкова Елена Турчанинова Наталь

Краткое описание/вступление:

ангелочек тоже все из этого шкафа 
читает. "Христианские апокрифы" - туда же. "Тарот" - про карты, что ли? А нет,
внизу 
еще приписано: "Бог письмен Тот. Священная Книга". Значит, на "Т". Так, где у
нас этот 
самый "Тот" стоит? Вроде налево. А это что за тарабарщина, какие-то завитушки, 
закорючки. Нет, такого я не понимаю, это пусть Хозяин сам... отложим в сторону.
Еще 
один бред с закорючками, туда же. Э! Да тут все остальное такое же. Ну и
прекрасно! 
Значит, всего мы имеем две философии и одного "Тота", а с остальными пусть он
сам 
разбирается. Я быстренько рассовал книги по полкам и присел в кресло отдохнуть.
А интересно все-таки, что Буллфер задумал? Ангелочка притащил, книги странные 
читает, думать стал о чем-то. Как бы разузнать, что у него на уме?
Очень легко оправдать собственное любопытство государственной необходимостью и 
беспокойством о сохранении общественного порядка. Конечно, никто не подозревает

Буллфера в замыслах против нашего государства, по кто знает, что творится у него
в 
голове, начитался философии, Boт крыша и поехала. Много ли ему надо!
Так я размышлял и успокаивал себя, подбирая код к личному пространству Хозяина -

"шкатулке с секретом", в которой тот хранил всевозможные заклинания, краткие 
характеристики наиболее редких образов, планы, особо ценные контракты и свой 
дневник. Место нематериальное, в реальности не существующее, замкнутое само на
себе и 
всегда находящееся на расстоянии вытянутой руки. Привилегия любого Правителя и 
демона Высшей категории.
Аккуратно, один за другим, я снимал покровы реальности, проникая в запретную для

меня плоскость пространства. Если Буллфер узнает, что я лазил в его "сейф", он
меня 
точно убьет. Это уже не подсматривание в замочную скважину и даже не отказ
выполнять 
приказания. Кое-что пострашнее... Ну вот и все. Последнее прикосновение - и
перед 
моими закрытыми глазами развернулись слабо отсвечивающие красным широкие 
лепестки. Это было даже красиво. Взметнулись алые язы