Девки в большинстве своем были уродские и почти все девственные. По-моему, это
самое
страшное, что может быть в женщине, - девственная плева. Когда-то я этого не
понимал,
теперь понимаю: побившись, помучившись. А раньше мне только это и нравилось.
Идиотом
был, наверно.
К моменту моего прихода в группу только одна Ирка уже переспала, а
остальные еще и не
пробовали. По крайней мере, так утверждала Ирка, она была этим обстоятельством
очень горда.
Хотя была еще староста группы, взрослая баба, но о ней особая история. А, да, и
еще две
птички: Светочка и Мариночка, не девственного лика, но Ирка их как конкуренток
не
расценивала, они были гораздо взрослее всех остальных, а она брала в расчет
девочек своего
возраста, поступивших в институт с первого захода. Кстати, для меня до сих пор
загадка, как
Светка и Маринка поступили в институт (ну, я-то знаю, как я...), которая никогда
уже не
отгадается, в свои двадцать четыре года, когда все уже кончают обучаться. Итак,
Ирка была
единственная юная женщина, и вся группа знала историю ее грехопадения, и помимо
этого:
сколько раз в день она живет с Юстиновым, где она это делает, когда, как, на
чем, что куда
вставляется и вынимается, что откуда вытекает, проистекает и втекает. Короче,
она любила,
чтобы знали всё, она была публичная актриса, и ей нужна была публика. Я этого не
понимал, но
ей это нравилось, всей группе тоже. И все спрашивали ее, что же будет теперь,
когда появился
я. Она говорила, что ничего не будет, что Саша - мой лучший друг.
Саша - это я. Я был страшно рад, что она облекала меня этим высоким
доверием, то ли
полномочием.
Группа встретила меня неплохо, и только ждали, когда первое слово скажу я.
(Потому что
вначале было слово, и по нему судилась голова. Потом все поменялось...) Я же
пока упорно
отмалчивался. И только наблюдал.
Большая часть группы была бесцветна, и до пятого курса мне вообще никак не
могла
запомниться. Удивительно похожие лица (где же та |