ать в игре и потерпеть поражение?
Кровь из носа продолжала течь, никак не останавливалась. Бакаль посмотрел
на заляпанные
красными пятнами плиты известняка у себя под ногами. Какой позор!
Зрители на трибуне вдруг разом вскинули руки и закричали так, что
заколыхалось пламя
священного огня около алтаря, и Бакаль понял, что мяч, пролетев через кольцо,
упал на сторону его
команды.
Он не стал поднимать взгляд на трибуны, где, он и так это знал, Ах Кин
Май уже дал отмашку
Папанцину, чтобы тот подошел к нему со священным ножом в руке. Сопротивляться
нельзя, это
недостойно мужчины и воина. Он проиграл, значит, так захотел Кукулькан.
Мяч медленно подкатился к ногам Бакаля. Точно так же скоро покатится и
его голова.
Бакаль уставился на тяжелый литой мяч, цепко ухватил его взглядом и вдруг
неимоверным
усилием оторвал от плит. Мяч закачался в воздухе примерно в полуметре от земли,
как поплавок на
воде, и зрители вновь ахнули, на этот раз испуганно. Уже не обращая внимания на
кровь, хлынувшую
теперь не только из носа, но и из ушей, Бакаль поднимал мяч все выше и выше,
пока тот не достиг
кольца, и в этот момент колени его подогнулись, словно его ударили сзади по
затылку, и он рухнул ниц,
но еще раньше с высоты двенадцати локтей упал каучуковый мяч.
4. Сеймур
Светский сезон в Лондоне только-только начинался. Было почти неприлично
находиться в это
время в городе, но Сеймур Гаррет предпочел сбежать из Винсент-парка, где он
гостил в поместье у
своих знакомых. Компания подобралась неимоверно скучная, и выслушивать каждый
день за столом
ехидные реплики доктора Лайонелла или глубокомысленные рассуждения о литературе
леди Фрэнсис
стало выше его сил.
Он вернулся в свою холостяцкую квартиру на Гровнор-сквер и предпочел
первые два дня нигде
не показываться, тем более что и основания для этого были самые серьезные -
Сеймур Гаррет
переживал очередной кризис.
Если раньше он отважн |