льной, так
сказать, доплаты?
- Это пожалуйста, - охотно согласилась Татьяна. - Это входит. Вам какого?
- А какое есть?
- Есть немецкое, датское, чешское...
- Нет, нет... - он замахал руками, - такое я не пью и тебе не советую...
- Это почему?
- Я тебе как врач говорю... В нем столько консервантов понапичкано, что его
спокойно можно использовать для
бальзамирования трупов.
- Ой, - испугалась она. - Что вы такое говорите?
- Лучше горькая, но правда. Что-нибудь русское у вас есть?
- Есть "Сталинградское".
- О! То, что нужно.., то, что доктор прописал... Сам себе... Тащи!
Она вышла и вернулась буквально через две минуты. В руках она держала
поднос, на котором стояли две бутылки и
стакан. Достав из кармана передника ключ, она открыла одну из бутылок и налила в
стакан.
- Вот, пожалуйста...
- Выпей и ты со мной, - предложил Хохлов, кивая на вторую бутылку.
- Нам не положено пить с пассажирами, - неуверенно ответила Татьяна.
- Мало ли что вам с ними делать не положено.., делаете ведь...
- Да и стакан я только один принесла.
- Вот ты из него и пей, а я из горла предпочитаю... Да садись ты, не стой,
как памятник сама себе...
Она села на краешек дивана, открыла вторую бутылку и протянула ее Хохлову.
Он придвинул один из стульев, сел на
него, взял бутылку и начал пить. Остановился он, когда бутылка опустела более
чем наполовину.
- Хорошо... - выдохнул он, счастливо улыбаясь.
- Что, перебрали вчера?
- Не то, чтобы перебрал.., хотя...
Он опять прильнул к горлышку. Жажда медленно, но верно отступала.
Хохлов как бы невзначай положил руку на округлое Татьянино колено.
Она не пошевелилась, но наставительно произнесла:
- Игорь Сергеевич...
- И сколько, ты говоришь.., стоит все.., ну... удовольствие?
- Пятьдесят баксов.
- Пятьдесят, говоришь...
Рука поползла вверх вместе с юбкой...
- Игорь Сергеевич!
|