льной, так 
сказать, доплаты?
     - Это пожалуйста, - охотно согласилась Татьяна. - Это входит. Вам какого?
     - А какое есть?
     - Есть немецкое, датское, чешское...
     - Нет, нет... - он замахал руками, - такое я не пью и тебе не советую...
     - Это почему?
     - Я тебе как врач говорю... В нем столько консервантов понапичкано, что его
спокойно можно использовать для 
бальзамирования трупов.
     - Ой, - испугалась она. - Что вы такое говорите?
     - Лучше горькая, но правда. Что-нибудь русское у вас есть?
     - Есть "Сталинградское".
     - О! То, что нужно.., то, что доктор прописал... Сам себе... Тащи!
     Она вышла и вернулась буквально через две минуты. В руках она держала
поднос, на котором стояли две бутылки и 
стакан. Достав из кармана передника ключ, она открыла одну из бутылок и налила в
стакан.
     - Вот, пожалуйста...
     - Выпей и ты со мной, - предложил Хохлов, кивая на вторую бутылку.
     - Нам не положено пить с пассажирами, - неуверенно ответила Татьяна.
     - Мало ли что вам с ними делать не положено.., делаете ведь...
     - Да и стакан я только один принесла.
     - Вот ты из него и пей, а я из горла предпочитаю... Да садись ты, не стой,
как памятник сама себе...
     Она села на краешек дивана, открыла вторую бутылку и протянула ее Хохлову.
Он придвинул один из стульев, сел на 
него, взял бутылку и начал пить. Остановился он, когда бутылка опустела более
чем наполовину.
     - Хорошо... - выдохнул он, счастливо улыбаясь.
     - Что, перебрали вчера?
     - Не то, чтобы перебрал.., хотя...
     Он опять прильнул к горлышку. Жажда медленно, но верно отступала.
     Хохлов как бы невзначай положил руку на округлое Татьянино колено.
     Она не пошевелилась, но наставительно произнесла:
     - Игорь Сергеевич...
     - И сколько, ты говоришь.., стоит все.., ну... удовольствие?
     - Пятьдесят баксов.
     - Пятьдесят, говоришь...
     Рука поползла вверх вместе с юбкой...
     - Игорь Сергеевич!
 |