ожет, намного больше. Я
выругался, но остался ждать. Стоило, конечно, вернуться в ресторан, но мне
надоела суета и шум увеселительных заведений. Немножко свежего воздуха - вот
все, что мне сейчас было нужно.
Я прислонился к кирпичной стене заброшенного склада и уставился на ночное
небо. Статика находится гораздо ближе к центру Галактики, чем все планеты
земного сектора - и небо здесь даже по ночам полыхает от света - света десятков
тысяч ярких-преярких звезд. Когда мы были с Мариной вместе, мы садились на
монорельс рано утром и уже через час были на берегу моря. Целый день мы
проводили на пляже, купались, загорали, обедали в шашлычных. А вечером шли на
дикий пляж, ложились рядышком и смотрели в небо. Звезд тогда было меньше.
Но как же я был счастлив!
Какой-то шум отвлек меня, я пригляделся - около забора стоял червь. Судя по
окраске - светло-серой - мужского пола. Он возился с чем-то на асфальте, шумно
всхлипывая, чавкая всеми своими щупальцами.
- Эй! - крикнул я. - Что ты там забыл?
Червь повернул ко мне свою морду - лицом ЭТО назвать не было никакой
возможности - два черных глаза, как у насекомого, вместо носа и рта - три тупых
отростка, образующие почти правильный треугольник. Они зашевелились, причудливо
переплетаясь.
- Простите, господин, я всего лишь чиню мусоробота, - прошелестел червь
пискляво.
Я заметил на его руке-щупальце вытравленное клеймо космодрома Статики, и
зажившую ранку около каждого отростка на морде - значит, этого червя
стерилизовали, удалили весь яд из подкожных желез.
Именно этот яд когда-то изуродовал лицо бармена Толика.
Я знаю, что до сих пор раздаются возгласы некоторых истеричных дамочек, мол,
мы превратили целую расу в своих послушных рабов! Эти старые девы готовы часами
стоять около ксеноминистерства и отстаивать права червей, акалоитов, рол-манов,
да хоть самого дьявола. Им то что! Они не участвовали в войне, в ходе которой
погибло более трехсот мил |