ев меня.
- Ну, - спросила она, - ты надолго к нам? Я не набрался смелости признаться,
что лорд Хонитон из яхт-клуба "Пэлл-Мэлл" уже почти загубил мою карьеру
гонщика.
- Думаю, здесь у вас поднакопилось работенки.
- О да, - согласилась она.
Я услышал нотку облегчения в голосе, и румянец вернулся на ее щеки.
- Генри показал мне лодки, которые снесло ветром. Лицо Мэри снова стало
серым и усталым.
- Да, - уронила она.
- Редко дует такой сильный северный ветер.
- А это и не был северный ветер, - сказала Мэри, и ее голос тоже стал
грустным
и усталым.
- Что? - удивился я.
Я ничего не понимал. Ведь лодки стояли на северной стороне бассейна, и южный
ветер погнал бы их вглубь, а не на бетонные глыбы.
- Ветер дул с юга, - сказала она.
Она уронила седую голову на руки, и по ее красным, натруженным пальцам
потекли слезы.
Мне было всего одиннадцать лет, когда Мэри взяла меня под свою опеку. И
никогда прежде я не видел ее плачущей. Я стоял возле нее, поглаживая по спине
здоровой рукой, и не понимал, что здесь происходит. Налил ей кофе и ждал, когда
она
перестанет плакать. Тогда я решился:
- Что случилось наконец?
- Ты же знаешь Генри. Он мне не говорит.
- А ты спрашивала его?
- Конечно, - с горячностью ответила она. - Но что тут объяснять? Просто
кто-
то изо всех сил старается поломать его бизнес.
Я не стал лишний раз напоминать, что это и мой бизнес тоже. Земля
принадлежала
Генри, и он как главный партнер принимал ответственные решения. А я был младшим
партнером, приходил и уходил, когда захочу, организовывал сезонную работу и
участвовал в гонках, куда меня приглашали. Меня устраивала такая жизнь. Генри и
Мэри с удовольствием наблюдали, как я выигрывал гонки, и время от времени я
делал
неплохую рекламу их предприятию.
- Просто теряю контроль над собой, - пожаловалась она. - Я не понимаю, что с
ним творится. Ты же знаешь, какой он.
Я-то знал, какой он. К |