ломать
голову. Ну, а теперь - до свиданья!
- Останьтесь, - сказал доктор. - Пергамент, на котором написан договор не
так уж прочен. В один прекрасный день я могу его разорвать и... - он понизил
голос, - и принести покаяние.
- Слушай, я знаю, что прошу чуда. Но ведь именно чудес и просят верующие,
у того.., у другого! Да, маэстро, за отсутствием его, я обращаюсь к тебе. Я
хочу жить так, чтобы не делалось тошно, есть так, чтобы не уменьшался
аппетит, наконец, жить без скуки, без отвращения, без усталости. Я хочу
остаться молодым и никогда не пресыщаться моей молодостью. Вот моя мольба! И
со всею страстью без ненависти, без злопамятства приношу я ее к твоим ногам.
- Вот так фунтец! - закричал дьявол. Вы сошли с ума от гордости,
уважаемый маэстро! Ведь в этом-то и есть высшая тайна. Вы думаете, что меня
стоит немного попросить и перед вами откроются все тайны. Если бы вы стали
тем, чем хотите быть, то в чем бы сохранилось мое превосходство перед вами?
Клянусь моим царством, вам не постичь этой тайны. Ищите ее сами по себе или
спрашивайте у других, если эти другие существуют.
Доктор молча вынул из наполненной водой вазы фосфорную палочку и начертил
ею на стеклянной пластинке таинственную пентаграмму, засветившуюся в
темноте. Дьявол внезапно отпрянул от нее. Оба собеседника молчали.
Пентаграмма гасла на стекле. И дьявол решился заговорить тихим шепотом:
- Вы много знаете, многоуважаемый! Пусть так! Вас не проведешь! Из нас
двух вы господин. Приказывайте. Я не знаю интересующей вас тайны. Где вам
угодно ее искать?
Фауст с повелительным видом разостлал на полу мантию.
- Мне угодно, - сказал он, - посетить тех, кто тебе не подвластен.
- Отлично, - со вздохом сказал сатана, - дорогу я знаю.
Оба уселись на мантию и унеслись в пространство.
- Что же это за люди, которым удалось свергнуть твое иго?
- Почем я знаю, - ответил угрюмо сатана. - Это таинственные мужчин |