ания мастера
(каковая честь требует единогласного решения всех живых мастеров), то
сможет выбирать работу по собственному вкусу и интересу, а также получит
право непосредственного участия в решении гильдейских дел.
Но не следует забывать, что в тот год, о котором я пишу сейчас, в год,
когда я спас жизнь Водалуса, я не сознавал всего этого. Зима (как мне
сказали) временно прекратила сражения на севере; таким образом, Автарх со
своими советниками и высшими чиновниками вернулись и возобновили
отправление судебных дел.
- Значит, - объяснил Рош, - предстоит работа со всеми новоприбывшими
пациентами. И ожидаются еще - дюжины, если не сотни. Может, придется даже
снова открывать четвертый этаж.
Взмах его веснушчатой руки означал, что уж он-то, по крайней мере,
готов сделать все, что потребуется.
- Так он здесь? - спросил я. - Сам Автарх - здесь, в Цитадели? В Башне
Величия?
- Конечно, нет. Если и приедет - ты уж всяко узнаешь, верно? Тут же
пойдут парады, инспекции и все такое прочее. Да, в Башне Величия для него
имеются покои, но двери их не отпирались сотню лет. А Автарх - в тайном
дворце, в Обители Абсолюта, где-то к северу от города.
- И ты не знаешь, где это? Рош ощетинился:
- Как я могу сказать, в каком он месте, если там нет ничего, кроме
самой Обители Абсолюта? Стоит на своем месте. На том берегу, дальше к
северу.
- За Стеной?
Мое невежество заставило Роша улыбнуться.
- Далеко за Стеной. Идти пешком - выйдет не одна неделя. Автарх-то,
конечно, если захочет, может вмиг домчаться сюда на флайере. На Флаг-Башню
приземлится.
Однако наши новые пациенты прибывали вовсе не на флайерах. Тех, кто
попроще, пригоняли в связках по десять-двадцать человек, в цепях, продетых
сквозь кольца ошейников. Таких охраняли димархии, бойцы, как на подбор,
крепко сбитые, в простых, предельно практичных доспехах. Каждый пациент
имел при себе медный цилиндрическ |