жимал он рукоять меча. В одном из встречных всадников
почудился подручник боярина Дмитра, тот самый Петрило, которого полгода
назад снес он жердью с коня. Несколько раз после этого встречались они в
городе, дважды рубились на мечах, и Петрило, кажется, понял, что в
открытом бою не одолеть ему Светобора. Но не это, а совсем другое обидело
боярского отрока до глубины души. При последней схватке, еще по снегу,
Светобор выбил меч из руки его, но, имея возможность убить, засмеялся
только и весело сказал: - Живи, убогий!
Наконец, он подъехал к терему Твердислава и, оставив коня на попечение
холопа, вошел в палату, где жили боярские мечники. По случаю праздника
воины гуляли, там и сям проворно двигались винные корчаги, в углу
нестройно пели, в другом играли в кости, было шумно и бестолково. За
столом, как всегда, верховодил мечник Мураш. Он что-то рассказывал
басовитым громким голосом.
- А, Светобор! - заметил Мураш вошедшего. - Что, боярин прислал
присмотреть за нами?
Несколько воинов угодливо засмеялись. Светобор уже жалел, что пришел
сюда, где провел почти полгода своей жизни. Недели две назад Твердислав
перевел его в маленькую каморку, расположенную между спальней молодого
боярина и палатой, где тот принимал важных гостей.
Никаких особых слов при этом не говорилось, но Светобор понял, что с
этого времени он должен охранять хозяина днем и ночью. Иногда молодой
боярин звал Светобора в свою спальню и ночь напролет говорил ему о
христианском боге, о матери его, непорочной деве Марии, о святых
чудотворцах и угодниках. Наслушавшись этих разговоров, Светобор всякий раз
честно признавался, что ему непонятно, почему русский человек должен
верить в чужого бога, Твердислав никогда не сердился, только сокрушенно
вздыхал и отправлял мечника спать:
- Что молчишь? - басовито спросил Мураш. - Али зазорно тебе с простыми
людишками словом перемолвиться?
- Да полно тебе! - встрял мечник Кряж. - Проходи, Светобор, выпей с
нами меду.
Све |