Книга "Публицистика", Цветаева Марина

Краткое описание/вступление:

девочка? Нет, воспитанная. Подученная  мною?
Явно - нет, он же видел чистоту моего испуга. Не понравиться - внешне - тоже
не  могла  (Вячеслав  Иванов:  "Раскрывает  сердце и  входит").  Думаю,  что
единственное, что  он думал: "Скорей бы!"  И - о ужас! -  он на эстраду, она
(со мной) - за ним! Сидим чуть ли не рядом. Что еще ждет? Какой "экспромт"?
   К  его чести скажу, что  волчьей  шубы своей с нее, спящей, он не снял,
хотя спешил.  Покашливал  и покашливал.  Во оправдание  же  свое скажу,  что
именно  его  шубы не выбирала. Просто - меховая! Хорошо под мехом' Аля может
сказать: "Я спала под шкурой врага".

   О руке же, не снявшей:

   Если умру я, и спросят меня: "В чем твое доброе дело?" Молвлю я: "Мысль
моя майского дня Бабочке зла не хотела". (Бальмонт)

III ВЕЧЕР ПОЭТЕСС

   Не очень много шили там И не в шитье была там сила...

   Летом  1920  г.,  как-то  поздно  вечером  ко мне  неожиданно  вошла...
вошел... женский голос в огромной шляпе. (Света не было, лица тоже не было.)
   Привыкшая к неожиданным посещениям -  входная  дверь  не  запиралась  -
привыкшая  ко  всему на свете  и  выработавшая  за советские  годы  привычку
никогда не начинать первой, я, вполоборота, ждала.
   "Вы Марина Цветаева?" - "Да". - "Вы так и живете без  света?" - "Да". -
"Почему же вы не велите починить?" - "Не умею". - "Чинить или велеть?" - "Ни
того,  ни другого".  -  "Что  же вы делаете по  ночам?" -  "Жду".  -  "Когда
зажжется?"  -  "Когда  большевики  уйдут".  -  "Они  не  уйдут  никогда".  -
"Никогда".
   В комнате легкий взрыв двойного смеха. Голос в речи был протяжен, почти
что пенье. Смех явствовал ум.
   "А я Адалис. Вы  обо мне не слыхали?" - "Нет".  - "Вся Москва знает". -
"Я всей Москвы не знаю". - "Адалис, с которой - которая... Мне посвящены все
последние стихи Валерия Яковлевича. Вы ведь очень его  не любите?" - "Как он
меня". -  "Он  вас не  выносит".  - "Это  мне  нравится"  -  "И мне.  Я  вам
бесконечно благодарна за то, чт