ь.
Люси сидела, обхватив себя руками; в ней зрела мысль, все более
оформляясь: так раскрывается бутон и превращается в цветок. Раст выглядит
мрачным и непреклонным, но когда она кричала, когда он был ей нужен, то
ринулся на помощь.
Раст пришел, чтобы ее утешить.
На следующее утро, войдя в кухню, он едва взглянул на нее. Как будто не
было прошедшей ночи, страшного буки, нежных, успокаивающих объятий.
Он налил себе кружку кофе, осушил ее в четыре глотка и собрался уходить.
Лучи солнца пробивались сквозь утренний туман, лились через высокие окна и
падали на Раста. Вчера она не заметила, что в густых волосах мелькают
выгоревшие пряди. Фрици месила тесто, стоя у плиты.
- Доброе утро, - сказала Люси, стараясь перехватить его взгляд. Перед ней
на столе стоял апельсиновый сок и тарелка с поджаристыми вафлями,
обсыпанными сахаром.
Буркнув что-то неразборчивое, он снял с крючка шляпу.
- Э-э.., ты что сегодня будешь делать?
- Работать.
- А мне чем заняться?
Сапоги простучали по деревянному полу, и уже из-за двери донеслось:
- Чем хочешь.
Люси моргнула и невидящими глазами уставилась в тарелку. А чего она
ждала? Очевидно, его ночной визит не имел никакого значения. Так же он
гладит испуганную лошадь, пока та не успокоится; он считает это одной из
своих обязанностей.
- Люси, дать еще вафлю? - спросила Фрици.
- Нет, спасибо, я наелась. - Ей больше кусок не лез в горло.
Поскольку Фрици собралась мыть посуду, Люси согласилась вынести ребенка
во двор подышать свежим воздухом.
- Только на несколько минут, потом ты ее возьмешь, - жестко сказала Люси.
- Конечно, дорогуша. - Фрици подвязала фартук.
Итак, завернув ребенка в одеяло, Люси вышла во двор на ослепительное
утреннее солнце. Оглядела заросший газон; что ж, раз Фрици не дает ей
заниматься домом, она будет работать во дворе. Ее сжигала потребность
расчистить для себя |