ему со временем привыкаешь, но
такое не заметить трудно. Вскинешь голову и неожиданно для себя, как после
долгой отлучки, и словно бы уже не глазами, а каким-то внутренним, духовным
зрением увидишь всю эту красоту в удивительно чистом завораживающем сиянии.
Увидишь, как в первый раз, все заново, и радуешься за себя, что увидел. Ни
наяву, ни во сне этого забыть никогда нельзя. Вот она какая, наша рябина!
Недаром же, истосковавшись по родине, русская поэтесса, сколь ни
уверяла себя и других, будто ее уже ничто не может обольстить, что ей "все -
равно и все - едино", все безразлично, под конец стихотворения признавалась:
Но если по дороге куст
Встает, особенно - рябина...
Дальний мой родственник, химик Аркадий Павлович Ростковский, которого
судьба забросила на всю жизнь в знойный, раньше далекий от России Ташкент,
влюблен был в экзотику востока, во все эти древние мозаичные медресе, и
лепные мечети, и караван-сараи, даже чай пил только из пиалы, а все-таки
настойчиво, до конца дней своих пытался заставить расти у себя под окном
простую русскую рябину. Правда, не удалось это ему...
Конечно, и рябина может примелькаться. Однажды ко мне на Бобришный
Угор, в мою охотничью избу, приехал осенью друг из Ленинграда. Я не знал,
чем порадовать его, а он глянул поутру из окна и, как заговорщик, шепнул
мне
- Под окном-то у вас красавица стоит, не видите?
Я с перепугу принял его слова всерьез, бросился к окну и ахнул: под
окном действительно стояла настоящая красавица. Рябина! Как же я раньше ее
не заметил?
Сама Россия!.. Вспомнил я и о цветочных горшках на окнах городских
квартир, о маленьких жалких клумбочках во дворах многоэтажных зданий, а то
прямо у лестниц, справа и слева от входных дверей, о клумбочках,
выхаживаемых кропотливо и бережно горожанами. Все они, сознавая или не
сознавая, тоскуют по настоящей природе. Горшки и клумбы - разве это природа?
- П |