ичего не понимает, - перевела я Кеннерли. - Он
говорит, никто ни о чем подобном здесь не слышал. Он говорит, Хустино был у
себя дома, когда это случилось, и тут никого, даже Хустино, нельзя винить.
- Ах, вот как! - сказал Кеннерли. - Понимаю. Ладно, пусть расскажет,
что было дальше. Раз он убил ее не на съемках, остальное пустяки.
Он вмиг успокоился и сел.
- Да, да, садитесь, - мягко сказал Андреев, ядовито глянув на Кеннерли.
Парнишка перехватил взгляд Андреева, явственно перевернул его в уме -
очевидно, заподозрил, что он адресован ему, и застыл на месте, переводя
взгляд с одного на другого; его глубоко посаженные глаза поугрюмели,
насторожились.
- Да, да, садитесь и не забивайте им головы нелепостями, от которых
всем одна морока, - сказал Андреев. Протянув руку, он подтолкнул парнишку к
подлокотнику кресла. Остальные ребята скучились у двери.
- Расскажите, что было дальше, - велел Андреев. Чуть погодя паренек
отошел, у него развязался язык:
- В полдень Хустино пошел домой обедать. Сестра его молола кукурузу на
лепешки, а он стоял поодаль и переводил время - подбрасывал пистолет в
воздух и ловил его. Пистолет выстрелил, пуля прошла у нее вот тут... - он
тронул грудь у сердца. - Она замертво повалилась прямо на жернов. Тут же со
всех сторон сбежался народ. Хустино как увидел, что натворил, пустился
бежать. Он несся огромными скачками как полоумный, пистолет бросил и
прямиком через поля агав подался в горы. Висенте, дружок его, вскочил на
лошадь и ну за ним, грозил винтовкой, кричал: "Стой, стрелять буду!" - а
Хустино ему: "Стреляй, нашел чем пугать!" Только стрелять Висенте, конечно,
не стрелял, а как догнал Хустино, двинул его прикладом по голове, кинул
через седло и привез в деревню. Тут Хустино сразу посадили в тюрьму, но дон
Хенаро уже в деревне - старается его вызволить. Ведь Хустино застрелил
сестру нечаянно.
- |