или о себе во весь голос. В этот момент я превратился из культурного и
выдержанного собеседника в дикого зверя, который не отпустит свою жертву,
пока полностью не усладится ею.
Я не знаю, откуда во мне эта черта, но факт остается фактом - когда
дело доходит до плотского, я не могу контролировать себя. Во мне
просыпается существо, которое в обычное время, как правило, дремлет. Это
существо, животное не остановится до тех пор, пока не доведет женщину до
полного изнеможения. Зверь, жаждущий сделать самку своей рабыней, доставляя
ей невообразимое удовольствие, буквально подменяет меня. Может быть,
ласковый и нежный, но все же зверь.
Я стянул с нее маечку и отбросил ее в сторону. Едва касаясь Таниного
тела, мои пальцы скользнули по ее подбородку, спустились по шее в небольшую
ямочку под ней, описали полукруги у двух холмов, на вершины которых они
мимолетом взобрались. Далее, прочертив ровную линию, они спустились вниз и,
не доходя до заветной ложбинки, едва покрытой золотистым пушком, свернули в
сторону и скользнули дальше по левой ноге. Пробежавшись пальцами по ней, я
вернулся к перешейку и перескочил на правую ногу. Все это время Таня
лежала, закрыв глаза, и мелко дрожала. Дыхание ее было прерывистым, а щеки
раскраснелись.
Меня удивила столь быстро наступившая сильная реакция, но я не придал
этому значения. В этом была моя роковая ошибка. Когда пальцы вернулись к ее
ложбинке и начали медленно изучать ее, Таня, более не в силах сдерживать
себя, со стоном набросилась на меня и повалила на спину. То, что произошло
дальше, удивило даже меня.
Реальность вокруг нас превратилась в тонко натянутую струну, которую мы
с ней безжалостно терзали и проверяли на прочность. Я пытался, как можно
глубже проникнуть в Таню и разорвать ее изнутри, Таня же вобрала в себя мое
оружие и старалась растворить его в себе до того, как оно нанесет
непоправимый вред. Я бил ее изо всех |