лы не достигнет поставленной цели, и решил
ничего не жалеть для того, чтобы привлечь ее на свою сторону. Он рассудил,
что дуэнья, при всей кажущейся строгости, не устоит против более крупного
подарка, и не ошибся. Если воспитательницы остаются верными долгу, значит
любовники недостаточно богаты или недостаточно щедры.
Когда Марсела пришла к Чичоне и увидела трех человек, на которых была
так зла, уж и дала же она волю своему языку! Она осыпала бранью графа и
Чичону и швырнула лакею полученные от него деньги. Граф терпеливо переждал
грозу, затем, опустившись на колени перед дуэньей, чтобы придать сцене
больше трогательности, стал умолять ее взять назад брошенные деньги и
предложил ей прибавку в тысячу пистолей, заклиная ее сжалиться над ним.
Никто еще так убедительно не молил ее о сочувствии, поэтому она уступила.
Дуэнья перестала браниться и, сопоставив предложенную сумму с тем жалким
вознаграждением, какое давал ей дон Луис де Сеспедес, нашла, что выгоднее
совратить Леонору с пути истинного, чем стараться удержать ее. Поэтому,
поломавшись немного, она взяла обратно кошелек, приняла предложенную графом
тысячу пистолей и, пообещав помочь ему в его любовных делах, ушла, чтобы
тотчас же приняться за исполнение обещанного.
Зная Леонору за девушку добродетельную, она и виду не подала, что
сговорилась с графом, опасаясь, как бы та не уведомила об этом своего отца,
дона Луиса. Ей хотелось совратить девушку как можно искуснее, и вот что она
сказала ей, вернувшись:
- Леонора, мое возмущенное сердце удовлетворено. Я застала этих трех
плутов. Они еще не оправились от смущения, в которое поверг их ваш
мужественный уход. Я пригрозила Чичоне гневом вашего батюшки и строгостью
правосудия, а графа отчитала так, как только подсказала мне злоба. Надеюсь,
что этот щеголь больше не отважится на подобные покушения и мне не придется
охранять вас от его ухаживаний. Хвала |