Книга "Стихотворения, поэмы, Пьесы.", Маяковский Владимир

Краткое описание/вступление:

живу на Большой 
Пресне,
36, 24.
Место 
спокойненькое.
Тихонькое.
Ну?
Кажется - какое 
мне дело,
что где-то
в буре-мире
взяли и выдумали 
войну?

Ночь пришла.
Хорошая.
Вкрадчивая.
И чего это барышни 
некоторые
дрожат, пугливо 
поворачивая
глаза громадные, 
как прожекторы?
Уличные толпы к 
небесной влаге
припали горящими 
устами,
а город, вытрепав 
ручонки-флаги,
молится и мелится 
красными крестами.
Простоволосая 
церковка 
бульварному 
изголовью
припала,-набитый 
слезами куль,-
а у бульвара 
цветники истекают 
кровью,
как сердце, 
изодранное 
пальцами пуль.
Тревога жиреет и 
жиреет,
жрет зачерствевший 
разум.
Уже у Ноева 
оранжереи
покрылись 
смертельно-бледным 
газом!
Скажите Москве -
пускай удержится!
Не надо!
Пусть не трясется!
Через секунду
встречу я
неб самодержца,-
возьму и убью 
солнце!
Видите!
Флаги по небу 
полощет.
Вот он!
Жирен и рыж.
Красным копытом 
грохнув о площадь,
въезжает по трупам 
крыш!

Тебе,
орущему:
"Разрушу,
разрушу!",
вырезавшему ночь 
из окровавленных 
карнизов,
я,
сохранивший 
бесстрашную душу,
бросаю вызов!

Идите, изъеденные 
бессонницей,
сложите в костер 
лица!
Все равно!
Это нам последнее 
солнце -
солнце Аустерлица!

Идите, 
сумасшедшие, из 
России, Польши.
Сегодня я - 
Наполеон!
Я полководец и 
больше.
Сравните:
я и - он!

Он раз чуме 
приблизился 
троном,
смелостью смерть 
поправ,-
я каждый день иду 
к зачумленным
по тысячам русских 
Яфф!
Он раз, не 
дрогнув, стал под 
пули
и славится 
столетий сто,-
а я прошел в одном 
лишь июле
тысячу Аркольских 
мостов!
Мой крик в граните 
времени выбит,
и будет греметь и 
гремит,
оттого, что
в сердце, 
выжженном, как 
Египет,
есть тысяча тысяч 
пирамид!
За мной, 
изъеденные 
бессонницей!
Выше!
В костер лица!
Здравствуй,
мое предсмертное 
солнце,
солнце Аустерлица!

Люди!
Будет!
На солнце!
Прямо!
Солнце съежится 
аж!
Громче из сжатого 
горла храма
хр