лаждайся, а сначалу не
понравился ты мне, что хошь.
-- Прошло?
-- Теперь ничего. Мы, брат, мост взорвем, а потом броневик
там такой есть.
-- Где?
Знобов распустил руки:
-- По линии... ходит. Четырнадцать там, и еще цифры. Зовут.
Народу много погубил. Может, мильон народу срезал. Так мы
ево... тово...
-- В воду?
-- Зачем в воду. Мы по справедливости. Добро казенное, мы
так возьмем.
-- На нем орудия.
-- Опять ничего не значит. Постольку, поскольку выходит и на
какого чорта...
Знобов вяло качнул головой:
-- Водка у тебя крепкая. Тело у меня, как земля -- не слухат
человечьего говору. Свое прет!
Он поднял ногу на порог, сказал:
-- Прощай. Предыдущий ты человек, ей-Богу.
Пеклеванов отрезал кусочек колбасы, выпил водки и, глядя на
засиженную мухами стену, сказал:
-- Да-а... предыдущий...
Он весело ухмыльнулся, достал лист бумаги и, сильно скрипя
пером, стал писать проект инструкции восставшим военным частям.
III.
На улице Знобов увидел у палисадника японского солдата в
фуражке с красным околышем и в желтых гетрах. Солдат нес
длинную эмалированную миску. У японца был жесткий маленький рот
и редкие, как стрекозьи крылышки, усики.
-- Обожди-ка! -- сказал Знобов, взяв его за рукав.
Японец резко отдернул руку и строго спросил:
-- Ню?
Знобов скривил лицо и передразнил:
-- Хрю! Чушка ты, едрена вошь! К тебе с добром, а ты с
хрю-ю. В Бога веруешь?
Японец призакрыл глаза и из-под загнутых, как углы крыш
пагоды, ресниц, оглядел поперек Знобова -- от плеча к плечу,
потом оглядел сапоги и, заметив на них засохшую желтую грязь,
сморщил рот и хрипло сказал:
-- Русика сюполочь! Ню?..
И, прижимая к ребрам миску, неторопливо отошел.
Знобов поглядел ему вслед на задорно блестевшие бляшки пояса
и сказал с сожалением:
-- Дурак ты, я тебе скажу!
* ГЛАВА ПЯТАЯ *
I.
Казак изнеможенно ответил:
-- Та |