а. Дракончик вскарабкался на верхушку указательного
пальца и свернулся там в клубок, слегка шевеля крыльями, чтобы удержать
равновесие. Мирейн тихонечко рассмеялся. Существо вторило ему, только на
четыре октавы выше. Внезапно дракончик взмахнул крыльями и метнулся в
заросли терновника.
Мирейн потянулся, вздохнул и улыбнулся своей неожиданной улыбкой.
- Никогда бы не подумал, что северяне увлекаются садами. - Мы и не
увлекаемся.
Вадин пытался дерзить; он опустился на траву рядом с юношей, невзирая
на полное облачение. Мирейн не счел нужным обращать на это внимание.
- Король сделал это для желтой женщины, для королевы. Она чахла среди
наших голых камней. Ей было мало пастбищ, а женские дворы с их травами
были для нее слишком суровы. Ей понадобились цветы. Когда он это сказал,
губы его слегка скривились.
- Желтая женщина, - повторил Мирейн. - Бедная госпожа, она умерла
прежде, чем моя мать узнала ее. Я представляю ее очень красивой, но
хрупкой как цветок. - Так говорят певцы.
Мирейн сорвал алый цветок. Руки у него были маловаты для мужчины,
длинные пальцы касались вещей нежно, как девичьи. Они сомкнулись над
цветком. Когда пальцы вновь раскрылись, в них лежал твердый зеленый
плод. Он быстро созревал, темнея и наливаясь, мерцая золотом.
Мирейн поднес плод терновника к носу Вадина. Его поразил сильный
сладкий аромат, исходивший от плода с румяным бочком. Он был настоящий,
созревший весной.
- Да, - сказал Мирейн, - я маг, прирожденный мастер; мне не нужны
заклинания, чтобы вершить свое колдовство, только твердая воля.
В его руке зажглось солнце. Плод исчез. Мирейн обхватил колени и
начал раскачиваться, в ожидании глядя на Вадина. Чего он ждал?
Низкопоклоннического повиновения? Всепоглощающего ужаса?
- Обыкновенного признания, - сказал маг, словно прошелестел сухой
листвой. Вадин ответил ему раскаленной яростью: - Убирайся из моего
мозга! Мирей |