, наиболее последовательный из эмпиристов, Юм уже не говорит ни о
соответствии, ни о разногласии между нашими идеями и внешним миром, а если и
пускается в область предположений по этому вопросу, то скорее допускает
несоответствие17. Он считает недоказуемым существование внешнего мира и
потому мало интересуется отношением процессов знания к внешнему миру. Он
решительно утверждает, что мы познаем только свои впечатления и воспоминания
о них.
Значение этих рассуждений об отношении между знанием и познаваемым
объектом выяснится полнее, если взглянуть на них с следующей стороны. Всякая
теория знания, начиная с самых наивных нефилософских представлений и кончая
самыми сложными искусственными построениями, заключает в себе в той или иной
форме утверждение, что между знанием и познаваемым объектом существует
некоторое определенное отношение, именно соответствие (своего рода
параллелизм), согласие или сходство в самых различных степенях, от полного
тождества (адекватности) до той неопределенной "сообразности", о которой
говорит Локк. Тождество (адекватность) между знанием и познаваемым объектом
возможно лишь в том случае, если познаваемый объект целиком и притом в
оригинале находится в процессе знания, если он имманентен процессу знания,
Если же допустить, что знание и познаваемый объект обособлены, то в таком
случае знание может соответствовать познаваемому объекту лишь в том смысле,
что в процессе знания строится более или менее полная копия познаваемого
объекта. Тогда знание имеет не имманентный, а трансцендентный характер, оно
относится к чему-то, что находится вне его. Но если знание есть копия с
оригинала, который находится вне процесса знания, то у нас нет никаких
эмпирических критериев того, в какой мере существует соответствие между
копией и оригиналом, даже нет никаких решительных оснований вообще
утверждать это соответствие. Поэтому докантовский эм |