нашел его мертвым в камышах
болота, и его зубы, как драгоценность, до сих пор хранятся у Парры. Два
человека несли тогда его голову и два других его шкуру; на носу у него
были два громадных рога и передний был с меня ростом. Кожу его никак не
могли разрезать, до того она была толста; мясо тоже никуда не годилось:
было твердое и невкусное. Одна Парра сумела как-то из клочков его кожи
сварить прозрачную мягкую кашу, которую она с удовольствием ела, а из
рогов сделала порошок, которым останавливала кровь. Она любит старых,
ушедших от нас животных; из них остался один мамонт, да и тот встречается
очень редко. Племя Налли - двоюродные братья старой Парры - истребило их.
- А как же ухитрялись Налли убивать носорогов и мамонтов? - спросил
Руламан.
- Вон в той долине Арми слышался иногда страшный рев: это мамонты
вступали в борьбу с носорогами. Налли выкапывали днем, пока носорог лежал
в болоте, глубокую яму на его тропинке и покрывали ее ветвями, а сами
прятались вблизи; при приближении зверя они подбегали к яме, кричали,
кидали в него камнями. Раздраженный носорог бросался на них и падал в яму.
Но убить его было очень трудно: ни копья, ни стрелы не пробивали его
толстой кожи; часто приходилось оставлять его в яме и ждать, пока он
околеет с голоду; страшный рев несся тогда по лесу день и ночь, пока
носорог постепенно не ослабевал.
- А мамонты?
- С мамонтом справиться еще труднее: он хитер и оглядывает осторожно
свою дорогу. Охотники старались захватить его детеныша, отставшего от
больших. Они сажали его в глубокую яму прикрытую ветвями, а сами уходили.
На визг детеныша прибегала мать, бросалась к нему на помощь и
проваливалась в яму. Тогда сбегались люди и убивали ее дротиками и
стрелами. Но еще чаще мамонтов ловили в капканы из толстых, крепких
ремней. Иногда мамонту удавалось вырваться от людей, и он, весь
изране |