то слишком сложно
для его разумения.
Судьи подозревали его в том, что он пытается возбудить их подозрения.
С чего бы он стал говорить правду, если он и впрямь говорит правду,
когда говорит, будто говорит правду?
С чего бы это человек, которому нечего скрывать, вдруг отказался
солгать?
Он-де не понимает, какой, собственно, вред причинил Сократ кому бы то
ни было.
Да речь вовсе и не об этом, раздраженно оборвал его Анит. Речь о том,
что он, Асклепий, отдал свой голос за спасение человека, обвиненного в
преступлениях.
Асклепий проникся уваженьем к Сократу за его военные заслуги при осаде
Потидеи, при поражении под Делием и в особенности при попытках отнять
Амфиполис у спартанского генерала Брасида, когда Сократ, уже
сорокашестилетний, вновь отправился биться за свой город. Асклепий не
понимал, какую пользу могли принести суд и казнь, совершенные над человеком,
дожившим до Сократовых лет.
-- Что же, господа, если бы вы немного подождали, -- вспоминал
Аристотель речь, произнесенную у Платона Сократом, которого суд только что
приговорил к смерти от цикуты, -- тогда бы это случилось для вас само собою.
Подумайте о моих годах, как много уже прожито жизни и как близко смерть.
Ему было семьдесят лет.
II. В Голландии
5
Когда умерла Саския, Титусу было девять месяцев, и Рембрандту
понадобилась женщина, которая жила бы под его крышей, ухаживая за младенцем
и помогая по дому.
Мы не знаем, как скоро после поступления к нему на службу Гертджи
Диркс, вдова трубача, стала спать с ним или как скоро она надела
драгоценности Саскии, которые отдал ей Рембрандт. Уверяют, что они
принадлежали Титусу.
Или сколько времени понадобилось родичам Саскии, чтобы заметить это и
рассердиться.
Среди упомянутых родичей был и художественный агент Рембрандта, Хендрик
ван Эйленбюрх, в чьем доме на |