круче, ступени короче
и выше, так, что последний пролет пришлось карабкаться почти на
четвереньках.
- Вот. - Аркадий тяжелой ладонью толкнул дверь и вошел в открывшуюся
темноту, - направо, там кухня.
Резко вспыхнула лампочка на голом шнуре, осветила шесть метров
пола. Чистый теплый линолеум, хоть ложись - свое помещение. За окном
простор - поля, излучина широкой реки, на горизонте темной черточкой
мост.
- Можете деньги драть с художников, такой пейзаж, - засмеялся
Аркадий, - а теперь в комнату. Не падайте, тоже по-своему красиво.
Они вошли, вернее, вышли на простор. Потолка не было, три
стены, впереди висящий над пропастью балкончик.
- Не достроили. Летом загорайте, а зимой кладовка. Только дверь
войлоком подбейте, иначе переднюю снегом занесет.
- Зачем мне комната, достаточно кухни.
- Где что берется, наверное, догадываетесь. Вечером выйдем и все
необходимое подберем.
7
Они спустились в кухоньку к старику, поближе к чаю, уже, можно
сказать, друзья, что для обоих непривычно. Пошли разговоры -
Вечность эта, то есть, долголетие... Полет, опять он - какие
вещества способствуют, как их узнать, выделить, овладеть тайной
удивительного чувства, с которого начинается разбег. Чтобы не пугать
неискушенных, назовем его простым словом, понятным - восторг...
который вдруг охватывает нас, чаще всего ничем значительным не
кончается, иногда слезами, бессильными, но, бывает, предшествует
состоянию невесомости, отмене закона притяжения. Это когда стучится
к нам Новое. Конечно, дело в молекулах, настаивает молодой. Старик
не против молекул, но причины ищет глубже - особое, мол, состояние
вещества, какие-то энергетические цепи в голове разворачиваются...
Разговор свернул к жизненной силе. - В нас эта vis vitalis - в
нас! - говорил, качая лысиной, Аркадий. - Но есть и другая точка
зрения - что внешняя она сила, светит откуда-то из космоса...
Опомнившись, они заметили, что уже стемнело. Придется оставить
поход на субботу, в |