нческой столовой, вечером, если было желание, гуляла немного
по городу, а потом возвращалась в общежитие, чтобы приготовить уроки
назавтра. Залезая перед сном в кровать, я ловила себя на том, что думаю об
ангелах и о добром господине с кнутом, вернее, я за весь день и не
переставала о них думать. Получается, куда бы я ни ходила, что бы ни
делала, мои мысли постоянно оставались на одном месте.
Я чувствовала, что лишь что-то абсолютно сверхъестественное могло нарушить
привычное течение моей жизни, как внешней, так и внутренней. И вот в один
прекрасный день я оказалась на этой вечеринке. Каким образом меня туда
занесло? Это почему-то стерлось из памяти. Скорей всего, тут уже было некое
предопределение, так что не все ли равно, какое именно обстоятельство
избрал строгий перст судьбы, чтобы указать мне мое место?
Поначалу, правда, я едва ли ощущала себя там на своем месте. Да, даже
места, куда можно было бы присесть, мне на этой party не нашлось: вот я и
перемещалась бесцельно, как сомнабула, из одной полутемной комнаты в
другую, не решаясь опуститься на пол, как это сделали прочие гости, которым
тоже не хватило стульев, кресел и диванов. Музыку, рычавшую из
расставленных по всей квартире динамиков, я уже перестала воспринимать -
только оглушительный бас время от времени ударял меня в спину или в грудь
мощной звуковой волной, и тогда я инстинктивно протягивала руку к ближайшей
стенке, чтобы не упасть. Кто-то прополз мимо и, подобрав валявшуюся под
столом пачку картофельных чипсов, уполз назад в свой угол. Кто-то зажег
сигарету об одну из полурастаявших свечек, покоившихся в высоком,
по-антикварному изящном подсвечнике и, закурив, стряхнул пепел в фарфоровое
блюдце, расписанное голубовато-розовыми балеринами. Кто-то громко
взвизгнул, подпрыгнул вверх, сверкнув глазами, но тут же снова замолк, осел
и слился с многозначительной темнотой.
Больше на этой вечеринке ничего не происходило. Тем эффектнее было
появление среди гостей парня в перели |