ке.
К примеру, лейтмотивом рационалистической
интерпретации получения огня является идея, что
древние добыли его трением двух кусков сухого
дерева. Однако приводимые при этом объективные
объяснения того, каким путем люди могли прийти к
этому способу, весьма неубедительны. Нередко
исследователи даже не отваживаются углубиться в
психологию первого открытия. Из тех немногих
авторов, кто пытался его объяснить, большинство
ссылается на то, что причиной летних лесных
пожаров бывает <трение> веток. Здесь используют
как раз ту рационалистическую индукцию, которую
мы подвергаем критике. Эти авторы строят свои
суждения на основании известных им научных
данных, не переживая заново ситуацию примитив-
ного наблюдателя. Сегодня, когда мы не в состоянии
обнаружить причину лесного пожара, мы предпола-
гаем, что неизвестной нам причиной может быть
трение. Но на самом деле мы вправе утверждать, что
в природе такое явление никогда не наблюдалось.
Даже если бы и наблюдалось, то при вполне наивном
взгляде оно, вероятно, навело бы на мысль не о
трении, а скорее об ударе: никакие видимые
признаки не указывают на то, что воспламенению
дерева предшествовал такой долгий подготовитель-
ный процесс, как трение. Итак, мы приходим к
следующему критическому выводу: ни один из
способов получения огня трением, используемых
примитивными народами, не мог быть непосредст-
венно подсказан наблюдением какого-либо природ-
ного явления.
Эти трудные моменты не ускользнули от внима-
ния Шлегеля. Он так и не пришел к решению
проблемы, но был убежден, что постановка ее с
позиций рационализма неадекватна психологиче-
ским возможностям первобытного человека . <Одно
только изобретение огня - краеугольный камень
здания культуры, что прекрасно показано в притче
о Прометее, - представляет непреодолимые трудно-
сти, если подумать о том, каково было первобытное
состояние человека. Для нас нет ничего привычнее
огня; но ведь человек мог тысячелетиями блуждать
в пустыне, |