лаз от приборов, как будто гипнотизирую их силой
воли. Наше спасение зависит от них. Я должен тянуть ручку со всей силы,
иначе "шарик" опять соскользнет в угол. Я управляю самолетом осторожно, как
будто это живое существо. Я упрашиваю его вслух, и внезапно вспоминаю о
Верной Руке и его лошади.
Шарновски прерывает мои мысли.
"У нас две дырки в крыльях, и из них торчит пара березок. Мы также
потеряли кусок элерона и закрылок".
Я оглядываюсь назад и понимаю, что вышел из самого нижнего облачного
слоя и сейчас лечу уже над ним. Снова дневной свет! Я вижу, что Шарновски
прав. Две больших дыры в каждом из крыльев доходят до главного лонжерона и в
них торчат куски березовых веток. Я начинаю понимать: дырки в крыльях
объясняют потерю скорости, отсюда и трудности с управлением машиной. Как
долго доблестный Ю-87 сможет это выдержать? Я догадываюсь, что нахожусь
должно быть в 50 км от линии фронта. Сейчас и только сейчас я вспоминаю о
моем грузе бомб. Я сбрасываю их и лететь становится легче. Во время каждой
вылазки мы встречаемся с истребителями противника. Сегодня одному из них
даже не понадобиться стрелять в меня, чтобы сбить, ему достаточно просто
посмотреть недружелюбно в мою сторону. К счастью, я не вижу ни одного
истребителя. Наконец я пересекаю линию фронта и медленно приближаюсь к
нашему аэродрому.
Я прикажу Шарновски немедленно прыгать с парашютом. Я отдам этот приказ
на тот случай, если я не смогу больше управлять самолетом. Я воссоздаю в
памяти недавнее чудо, которое продлило мне жизнь: разразилась гроза; после
того как я привел в инструменты в рабочее положение и выравнивал машину, я
оказался очень близко к земле. На такой скорости я, должно быть, пролетел
между двумя березами и именно там я подцепил эти ветви. Невиданная удача -
дыры находятся посредине крыльев и березы не задели пропеллер, иначе полет
закончился бы за несколько секунд. Со |