я от времени поглядывал на Гелена, желая задать сам собой
напрашивающийся вопрос: в какую передрягу втягивает меня сын базилея? Если до
знакомства с Афиклом еще могли быть сомнения, то теперь все стало ясно как день.
Но спрашивать я не стал. Едва ли услышу правду, а заставлять человека лгать не
хотелось.
Часа через два послышался громкий стон. Я подошел к повозке и понял, что Афикл
начинает приходить в себя.
- Воды! - произнес он слабым, хриплым голосом. - Ради богов всех, воды!
Кто-то принес бурдюк, и я осторожно смазал пересохшие губы. Афикл медленно
поднял руки, не открывая глаз, взял бурдюк и начал жадно пить.
- Спасибо...
Он откинулся назад и открыл глаза. Кое-кто из любопытных поспешил отойти
подальше, но я уже знал, что опасаться нечего. Безумие прошло, взгляд голубых
глаз стал осмысленным, полным боли и тоски.
- Где я, почтенные путники? - божий потомок растерянно оглянулся и с силой потер
лоб.
- Между Тиринфом и Аргосом, богоравный Афикл, - откликнулся Гелен.
- О боги! - простонал Гильгамеш. - 3а что? Почему?
...Он не помнил ничего. Последнее, что как-то зацепилось в его сознании, была
встреча с вестником ванакта Ифимедея, который поручил своему родственнику
разобраться с какими-то ведьмами возле Орхомена. Афикл зашел принести жертву
перед походом и...
- Великий Дий! - Афикл несколько раз оглядел повозки, все еще не веря в
случившееся. - Мнилось мне, будто я спал! Да, я спал, о почтенные путники.
Снилось, будто дерусь насмерть я с великаном, что в давние века жил возле Осы, -
с огромным, ужасного вида. Он же секиру имел - преизрядную, чуть не с оглоблю...
Пришлось рассказать правду. Афикл повертел в руках мою секиру, похвалил "черную
бронзу", показав себя неплохим знатоком, и твердо пообещал выплатить достойную
цену раненым и покалеченным. То, что никто не убит, явно его успокоило.
- Горе мне, путники, горе! - добавил он с глубоким вздохом. - Уж долгие годы
делает эта напасть меня пугалом в землях Ахейских. М |