переигрывал.
- Вот мы и пришли! - Ритчи указал на небольшой розовый домик. - У них
теперь новый начальник, полковник Бароха-и-Пинос. Его только что прислали из
Малаги. Все удивляются - такое маленькое местечко, и вдруг полковник!.. Но
я-то знаю... - Ритчи прищурил глаза и перешел на шепот: - Генерал Дэблдей по
секрету рассказал Куколке - это вроде ссылки. Брат полковника, один из
вожаков, молодых фалангистов, в прошлом году публично назвал генералиссимуса
Франко идейным ренегатом. Его засадили, а полковника перевели в Панотарос...
Помещение, в котором очутился Мун, имело специфический вид и даже
запах, присущий всем полицейским участкам. Побеленные глиняные стены
покрывал налет дыма и пыли. На одной висело распятие, на другой - портрет
человека, чей приход к власти стоил жизни миллиону людей. Большая часть
погибла не при военных действиях, а в результате репрессий. Мун как-то
читал, что все войны Американского континента со времен Кортеса и Писарро
потребовали меньше человеческих жертв. Живописец, как и все портретисты
диктаторов, знал свое дело. Низенький, старый, с крючковатым носом, каудильо
Франко на картине выглядел стройным, мужественным испанским рыцарем в
генеральской форме. Даже нос приобрел что-то импозантное, орлиное. Жирные
блестящие мухи носились по комнате, присаживались на портрет и снова
продолжали свой хоровод. За деревянным барьером стоял заляпанный чернилами
стол с какими-то папками, бутылкой из-под кока-колы и огромным старомодным
телефоном. Дежурный полицейский в расстегнутом мундире, удобно устроившись в
деревянном, с высокой спинкой кресле, правой рукой перелистывал книжку, а
левой отмахивался от мух.
- Я к полковнику Бароха-и-Пиносу! - сказал Мун.
Полицейский ответил что-то по-испански.
- Бароха-и-Пинос! - выговаривая каждое слово, повторил Мун.
Полицейский понял. Сделал отрицательный жест и показал на скамейку. Это |