В следующую субботу после полудня "Дутый Флэш" уже покачивался на двух
якорях во Флоридском заливе, в трех километрах от Кендл-Ки, с полными кладовыми
и пятьюстами галлонами пресной воды в баках. Время от времени я пытался в той
или
иной степени сделать свой старый плавучий дом еще более независимым от береговых
служб. За исключением того времени, когда мы находились дома, в Бахья-Мар, я
предпочитал избегать заполненных судами стоянок. У меня под палубой целый отсек
забит мощными аккумуляторами. Можно простоять на якоре четыре дня, прежде чем
они начнут садиться. Когда аккумуляторы подсядут, их хватает еще для того, чтобы
завести генератор, и с его помощью снова зарядить за шесть часов. Иногда, если я
оказываюсь столь невнимательным, что аккумуляторы садятся окончательно,
приходится запускать десятикиловаттный газовый генератор, чтобы включить
электрический. Когда я стою на якоре, то перевожу все электрооборудование на
напряжение в 32 вольта. Кондиционеры не могут работать от аккумуляторов, но их
можно подключить к газовому генератору. Так что в этом случае приходится
выбирать
наименьшее из двух зол - или жара или шум от генератора.
Солнце клонилось к Гавайям. Бриз был силен и корпус потрескивал, как
поджаривающаяся лепешка. Я растянулся на верхней палубе. Надломленная линия
пеликанов двигалась вдоль берега в сторону родного птичьего базара. То, что мне
удалось пока узнать от Артура, выглядело малообещающим. Но я успокаивал себя
мыслью о том, что пока мы будет приводить его в форму, можно позволить себе
кое-
что из запланированного и полезного. Я питался сыром, мясом и салатом. Никакой
выпивки. Никаких сигарет. Только одна старая добрая трубка, набитая "Черным
взглядом", в часы заката. Уж без этого - никак.
Каждый мускул был растянут и болел так, словно все тело было в синяках и
язвах.
Мы стали на якорь сегодня утром. Пару часов я провел в маске и ластах, сбивая и
соскабливая зеленые подтеки и ржавчину с корпуса |