зад. Но и на этот раз я остался в кресле, наблюдая, как толстый немец пьет мое
виски, оправдывая бездействие нарастающим любопытством.
Маас прошествовал к креслу.
- Так вот, вы не удосужились сообщить полиции о том, что ваш компаньон
присутствовал при этом печальном событии. И теперь мне достаточно позвонить в
полицию, даже не меняя голоса. Всего-то нужно сказать три-четыре слова. Это, по
шахматной терминологии, шах. - Маас чуть наклонился вперед. Его лицо лоснилось и
покраснело от виски и усталости. - Но мне известно и другое, герр Маккоркл. Я
знаю,
куда отправился герр Падильо и почему. А вот это, и вы, я думаю, согласитесь со
мной,
уже мат.
Глава 6
Если он и блефовал, я не стал выводить его на чистую воду. Дал одеяло,
предложил
катиться к чертовой матери и пошел спать. И выспался, как никогда, хорошо.
Следующим утром я прибыл в кабинет Венцеля. Лейтенант сидел за столом с
телефоном и двумя одинаково пустыми папками для входящих и исходящих
документов. В том же костюме, чистой белой рубашке и зеленом галстуке. Ногти его
сверкали чистотой, и утром он вновь побрился.
Знаком он предложил мне сесть на стул перед столом. Другой мужчина, я видел
его
впервые, расположился на стуле у окна. На меня он не взглянул, поскольку
неотрывно
всматривался в окно. Из окна открывался дивный вид на кирпичную стену то ли
фабрики, то ли склада. Возможно, он пересчитывал кирпичи.
Я продиктовал показания стенографистке, которую тут же пригласил Венцель. В
подробности не вдавался, говорил коротко, только по существу. Когда я
выговорился,
Венцель, извинившись, вместе со стенографисткой вышел из кабинета. Я остался
сидеть с дымящей сигаретой, стряхивая пепел на пол, поскольку пепельницы не
обнаружил. Стены кабинета выкрасили зеленой краской, того оттенка, что очень
любят
картографы. Пол цвета темного дерева, грязно-белый потолок. Комната,
предоставляемая государством для работы тем, кого оно нанимает. Чувствовалось, ч |