то дело когда-
нибудь выплывет наружу.
- Какое впечатление произвел этот человек лично на вас?
- Не очень хорошее, господин посол, хотя к концу нашей беседы я уже был склонен
ему верить. Он показался мне не слишком щепетильным. Его ненависть к англичанам,
если только она не напускная, может быть одним из мотивов его действий, помимо
очевидного стремления заработать изрядную сумму денег. В общем он не произвел на
меня впечатления обычного жулика. Однако все это лишь мои предположения.
- Как вы думаете, что сделали бы англичане, если бы кто-нибудь из наших людей
обратился к ним с подобным предложением?
- Я думаю, что они обязательно приняли бы его. В военное время ни одна страна не
может позволить себе отклонить такое предложение. В мирное время, вероятно, было
бы дипломатичнее сделать благородный жест, сообщив обо всем послу
Великобритании, и не вмешиваться в это дело. Но в военное время, господин
посол...
Посол взял со стола составленную мною телеграмму и внимательно прочитал ее.
Затем зеленым карандашом (это был цвет нашего посла - никому другому в
посольстве не разрешалось пользоваться зеленым карандашом, подписывая документы)
он внес в телеграмму несколько поправок, снова прочел текст и, наконец, подписал
его. Лист бумаги стал теперь официальным документом. Фон Папен протянул его
мне.
- Прочтите мне его eщё раз, - попросил он. Я прочел:
Лично
МИНИСТРУ ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ ГЕРМАНИИ
Совершенно секретно
Один из служащих английского посольства, выдающий себя за камердинера посла
Великобритании, обратился к нам с предложением доставить нам фотопленки
подлинных совершенно секретных документов. За первую партию документов, которые
будут доставлены 30 октября, он требует двадцать тысяч фунтов стерлингов. За
каждую следующую катушку фотопленки нужно будет платить пятнадцать тысяч фунтов
стерлингов.
Прошу вашего указания, следует ли принять это предложение. Если да, то требуемая
сумма должна быть дост |