Книга "Очертя сердце", Буало-Нарсежак

Краткое описание/вступление:

чтобы 
установить сразу тот непринужденный, сердечный, чуть-чуть двусмысленный тон,
который 
позволял ей пускаться в откровенности с незнакомыми, обращаться с ними как с
друзьями. 
Мужская дружба была ей важнее хлеба насущного. С первого взгляда она угадывала в

собеседнике его тайну, распознавала горечь, неудачу, еще не утихшую боль. Она
впитывала 
эманации всех этих существований, которые мимоходом соприкоснулись с ее
собственным, и 
долго дышала ими, слегка хмелея от собственной жадности. Ее всегда тянуло
мысленно 
пережить опыт, которым с ней делились, исправить его, извлечь из чужой души
отзвук, 
похожий на патетический аккорд. Уставившись на огромное черное крыло рояля,
Лепра видел 
перед собой Еву во множестве обличий, населявших его память. Какая Ева из них
была 
подлинной? Та, которая говорила: "Я видела Ларри. Он ничуть не изменился" - и
потом долго 
молчала, углубившись в себя? Та, которая восклицала: "Как бы я хотела жить с
тобой!", или та, 
которая шептала: "Все равно человек всегда одинок!"? Неуловимая Ева. Ева, теперь

изображавшая вдову и соглашавшаяся играть роль в комедии соболезнований. Бывшая

статисточка была весьма чувствительна к соблюдению приличий. Какое прошлое она 
стремилась при этом зачеркнуть?
     Ева встала, Мелио уже направился к двери. Лепра присоединился к ним,
холодно 
откланялся.
     - Фарисей! - сказала Ева, очутившись на лестнице. - Удивительное дело,
Мориса 
окружали только люди подобного сорта! Взять хотя бы его импресарио, Брюнстейна!
Негодяй, 
который жил за счет Мориса!...
     - Но и мы, - мягко возразил Лепра, - мы тоже составляли его окружение.
     - Ты опять захандрил, милый Жан.
     На улице она остановилась перед огромным магазином, принадлежавшим Мелио. В

витрине красовался портрет Фожера в окружении его пластинок - вот какое
множество песен 
входило в орбиту этого властного лица!
     - Пойдем, - сказал Лепра.
     Ева пошла следом за ним, но оглянулась. Фожер в витрине по-прежнему не