Книга "Обертон", Астафьев Виктор

Краткое описание/вступление:

ые
непременно должны были уж если не прочесть письмо, то хотя бы "распороть".
   Отбой  в  солдатской общаге, как и положено, - в одиннадцать, подъем  -  в
шесть.  Но  младший  лейтенант  Ашот Арутюнов и  его  помощник,  помкомвзвода
старшина Артюха Колотушкин, в такой ударились разгул, что войско свое  кинули
на  произвол судьбы, в общежитии объявлялись на рассвете, падали на  постель,
часто  и  амуниции  не  снявши. Столоваться с рядовым  составом  перестали  -
кормились  где-то  на  стороне, обретались в  хатах  у  вдов  иль  у  военных
постоялок. С прудов начали пропадать гуси, утки, со дворов - куры.  Докатился
слух,  что и бараны, и телки терялись. Волокли вину на бендеровцев  и  всяких
лихих  людей, но, ясное дело, - без наших боевых командиров тут не  обошлось.
Да  нам-то  что  до  этого?  Солдатня тоже волокла  все,  что  плохо  лежало.
Сортировщики  блудили  и в почте - выбирали табак, денежки,  кисеты,  цветные
открытки, что каралось как на почте, так и в цензуре строгими мерами,  вплоть
до  трибунала.  Но  послепобедный разброд и  шатание  в  армии,  предчувствие
близкой  демобилизации,  сама  себе разрешаемая  вольность  совсем  развалили
дисциплину  и  в такой законопослушной, бабски-покорной части, как  наша,  по
словам  Артюхи  Колотушкина  -  "соединение" за  нумером  сорок  четыре  дроб
шашнадцать.
   Однажды   утречком  невыспавшиеся  бойцы  трудно  поднимались  с   жестких
казенных  постелей.  Арутюнов и Колотушкин, как  положено  комсоставу,  спали
отдельно,  на  железных кроватях, все остальные - на общих нарах.  Кривоногий
Артюха   Колотушкин  на  этот  раз  спал  об  одном  сапоге,   в   полуснятых
комсоставских галифе, заеложенных на коленях, - раздеться у него  не  хватило
сил.  Арутюнов снял сапоги, штаны и гимнастерку, но отчего-то  держал  ее  на
весу,  за  погон,  -  видать,  совсем  недавно  он  стискивал  что-то  живое,
драгоценное, и не хотелось ему выпускать добро из рук.
   Кое-как поднялись, разломались