маленькой гостьей. В гостиной остались лишь миссис Бреттон и я, так как Джон
Грэм Бреттон гостил в деревне у своего однокашника. Крестная читала вечернюю
газету, а я шила. Вечер был дождливый, ливень громко барабанил по мостовой,
ветер выл сердито и тревожно.
"Бедное дитя! - повторяла время от времени миссис Бреттон, - быть в
пути по такой-то погоде! Скорее бы уж она приехала".
Около десяти часов дверной колокольчик оповестил, что Уоррен вернулся.
Не успели открыть дверь, как я уже сбежала вниз в переднюю. На полу стоял
чемодан и несколько картонок, около них - девушка, видимо, няня, а на нижней
ступеньке - Уоррен с завернутым в шаль свертком в руках.
- Это и есть тот самый ребенок? - спросила я.
- Да, мисс.
Я развернула было шаль и попыталась взглянуть на личико девочки, но она
быстро отвернулась и уткнулась Уоррену в плечо.
- Пожалуйста, поставьте меня на пол, - послышался тонкий голосок, когда
Уоррен отворил дверь в гостиную, - и снимите эту шаль, - продолжала девочка,
вытаскивая крошечной ручкой булавку и с какой-то нервической поспешностью
сбрасывая с себя неуклюжие одежки. Появившееся из-под них существо
попыталось было сложить шаль, но она оказалась слишком тяжелой и громоздкой
для этих слабых ручек.
- Пожалуйста, отдайте это Хариет, - распорядилась девочка, - пусть она
все уберет.
Затем она повернулась и вперила взгляд в миссис Бреттон.
- Подойди, малютка, - сказала крестная, - подойди, я хочу проверить, не
промокла ли ты, идем, ты погреешься у камина.
Девочка не мешкая подошла к ней. Без шали и теплой одежды она выглядела
удивительно миниатюрной: фигурка у нее была изящная, будто точеная, и
стройная, а походка - легкая. На коленях у крестной она казалась настоящей
куклой, и сходство это особенно подчеркивали нежная, почти прозрачная шейка
и шелковистые кудри.
Согревая ей ножки и ручки, миссис Бреттон приветливо говорила с ней, и
ребенок, |