ались вперед, чтобы догнать погонщиков, пока они
не ушли в долину Париан со всеми нашими вещами, включая медикаменты.
В глухом каменистом ущелье Абдул Рахим (до тех пор он шел босиком, неся ботинки
на шее) остановился, чтобы обуться. Я поглядел под ноги: никакой разницы, тропа
та же. Может быть, подобно ирландским крестьянам (о них говорят, что они идут
босиком до дверей церкви), он почувствовал, что приближается цивилизация? Как
раз в это время мне пришлось задержаться по неотложной естественной надобности.
Мои товарищи ушли вперед, а когда я продолжил путь, у меня перед глазами маячили
следы Абдула Рахима. Его ботинки были подбиты резиной от американской покрышки и
печатали задом наперед марку "Таун'н Каунтри". Получалось: иртнуаК н'нуаТ,
иртнуаК н'нуаТ, иртнуаК н'нуаТ". Снова и снова, до бесконечности, пока эти
мудреные слова не превратились в магическое заклинание. "Таун'н Каунтри...
Таун'н
Каунтри". Я шел как в трансе, словно буддист, который бредет к святым местам,
бубня свое: "Ом мани падмэ хум, ом мани падмэ хум". Кончилось тем, что я,
совершенно ошалев, сбился с тропы и был наказан спуском, который был ничуть не
легче вчерашнего, когда мы возвращались с ледника...
Я устал, тропа казалась бесконечной. Ущелье... Палатки кочевников... Женщина,
которая, отвернув лицо, жалась в сторону, будто испуганный кролик, пока я не
прошел... Таджики и патаны, молча, но дружелюбно пожимающие мне руку... И,
наконец,
айлак, где меня дожидался Хью.
Все наши кони были развьючены, лекарства валялись на земле, Хью был в
отвратительном настроении.
- Никак не мог найти чертов ящик, пришлось все вьюки разобрать. Я и не
подозревал, что мы тащим с собой столько барахла! В самом последнем вьюке
обнаружил! Может, надо было вспрыснуть ему морфий? - продолжал он неуверенно.
Хью не очень-то разбирался в медицине, о чем ярко свидетельствовал поразительный
набор лекарств, путешествовавший с нами.
- А что ты сделал?
- Промыл |