чал как рыба. Та
же история была с капитаном и Сартом. Такое впечатление, что они остались
в гиперпространстве похмеляться.
Транспорт мягко коснулся бетонной полосы и, плавно замедляя ход, выруливал на
место высадки. Уже опустели все кресла, а троица все не появлялась. Злой
Нимруд спустился вниз по трапу и собрался окликнуть представителя экипажа, как
его глазам открылась картина прощания "родственников".
Из нижнего трапа, горланя песни, выкатилось-выползло штук пятьдесят мелких
силикоидов, среди которых, как пизанская башня, возвышался Гоген. Шел он как-то
боком и под неестественным углом к земле. По всем законам физики он должен был
упасть, но каким-то чудом не падал. "Чудом" оказался Сарт, на котором висел-
сидел
Гоген. Оба были в превосходном расположении духа и по-свински пьяны. Капитана,
пыхтя от натуги, несли следом два силикоида, почему-то оставшиеся трезвыми.
Военный патруль неймодианцев уже привычно запихивал пьяную пехоту в
комендантский бот. Дело у них спорилось пока не пришла очередь Гогена. Гоген
плохо
соображал, что здесь происходит. А когда патрульные попытались помочь ему пройти
в "луноход", Древний доброжелательно приветствовал новоприбывших дружескими
похлопываниями по плечу. От "похлопываний" патрульные приседали. Уже не
церемонясь, они попытались скрутить строптивого "пехотинца". Их, видимо,
вводило
в заблуждение то обстоятельство, что на макушке Гогена едва держался пехотный
шлем кого-то из собутыльников, а на шее болтался позаимствованный жетон с
номером части. Нужно ли упоминать, что Гоген не любил, когда его трогают руками?
Он с трудом сфокусировал взгляд на сержанте патруля и едва заметным ударом
лапы отправил его по плавной параболе. Пролетев несколько метров, сержант
растянулся на взлетной полосе. С трудом он поднялся с пола и принялся что-то
быстро говорить в коммуникатор. Из соседней улицы вынырнул еще один "луноход", и
оттуда высыпало подкрепление.
- Битва!!! - радостно взревел Гоген, |