коньяка, все-таки отправил Платона в деревню - за Цинтией. В отличие от Джудит
эта стройная, черная, как ночь, рабыня всегда знала свое место, а главное,
именно с ней у
Джонатана впервые все вышло как надо.
Вообще-то мысль о том, что расположение черных женщин можно купить,
подкинул ему
сын соседа -Артур Мидлтон, еще когда им обоим было по тринадцать. Он же назвал и
цену -
десять центов. Но помочь в таком щекотливом деле Артур, естественно, не мог, и
Джонатан
дней пять бродил возле кухни, пытаясь заставить себя сделать первый шаг. И,
пожалуй, бродил
бы еще дольше, если бы не догадливость высокой, сухой, как жердь, кухарки.
- Масса Джонатан чего-нибудь хочет? - заинтересованно глядя ему в глаза,
прямо
спросила она.
Джонатан судорожно стиснул монету в кулаке. Кухарка широко улыбнулась,
обнажив
крупные, белые, торчащие в разные стороны зубы, и протянула вперед узкую розовую
ладонь.
- Что там у вас, масса Джонатан?
Он до сих пор помнил, как полыхнуло огнем его лицо, но зато уже через
минуту
получившая свои десять центов сообразительная кухарка провела его в сад, а еще
через минуту
он уже пристраивался сверху на ее горячее, поджарое, на удивление сильное тело.
И вот дальше
произошло то, чего Джонатан совершенно не ожидал. Кухарка задышала так часто и
возбужденно, что он заинтересовался и кинул взгляд на ее лицо.
Лучше бы он этого не делал. Оскалившийся торчащими в разные стороны зубами
рот и
белки закатившихся глаз произвели на него столь сильное впечатление, что даже
потом, спустя
год, когда он был в гостях у Мидлтонов и подросший Артур, давно уже глядящий на
мир
ленивым взглядом заматеревшего самца, предложил ему на выбор любую, бесплатно,
Джонатан
вздрогнул и отчаянно замотал головой:
- Не-ет, Артур, не сейчас. Я не в настроении.
Господи! Как же Артур тогда его высмеял!
В дверь постучали, и Джонатан вскочил с кровати.
- Да, Платон, войди.
Тяжелая дверь отошла в сторону, и |