не просит. Все должно быть сделано в форме
официального документа: "Я, барон Мюнхгаузен, заявляю, что я обыкновенный
человек, я не летал на Луну, не скакал верхом на ядре, не поднимал себя за
волосы из болота..." И так далее, по всем пунктам.
Мюнхгаузен(Марте).Ты тоже так считаешь?
Марта. Не знаю... Может, мне все-таки лучше уйти?
Мюнхгаузен(задумавшись).Нет, нет... Без тебя мне будет хуже, чем без себя... Я
все
напишу, господин бургомистр!.. Как вы говорите: "Я, барон Мюнхгаузен,
обыкновенный человек..." Звучит как начало романса... Ничего страшного.
Бургомистр. Ну конечно, дорогой мой... Что тут особенного? И Галилей отрекался!
Мюнхгаузен. Поэтому я больше люблю Бруно... Но не стоит сравнивать, там все было
значительней и страшнее... Я хорошо помню это пламя... Здесь все проще... "Я,
барон
Мюнхгаузен, обыкновенный человек, я не летал на Луну..." Ах, какая она красивая,
бургомистр, если б вы только видели... Белые горы и красные камни на заходе
солнца... Я не летал на нее!.. И на ядре не скакал в том страшном бою с турками,
когда погибла половина моего полка, а они погнали нас в это чертово болото, но
мы выстояли и ударили им с фланга, но тут мой конь оступился, начал вязнуть, и
когда зеленая мерзкая жижа уже полилась в рот, тогда я, задыхаясь, схватил себя
за волосы и рванул... И мы взлетели над осокой! Я бы вам и сейчас это показал,
господин бургомистр, но уже рука слаба, да и тянуть не за что... (Снимает
парик.)
Я все напишу, господа! Раз тридцать второе мая никому не нужно, пусть будет
так...
В такой день трудно жить, но легко умирать... Через пять минут барона
Мюнхгаузена
не станет. Можете почтить его память вставанием!.. (Направляется к своему
кабинету.)
Бургомистр.Ну, ну, дорогой мой. Не надо так трагично! Все будет хорошо. Во
всяком случае, весь город перестанет смеяться над вами.
Мюнхгаузен. Не смеяться, а подсмеиваться. Это разные вещи! (Проходит в кабинет)
Бургомистр (со вздохом облегчения).Ф |