хнула Фрида.
- Когда ты последний раз видела Лей Левин?
Когда мать хотела завладеть вниманием Сьюзен, она всегда начинала разговор
о
бабушке. Как правило, это срабатывало.
- Я возила к ней Марка четвертого июля, на День независимости.
- Но это же было два месяца назад!
- Не могу же я постоянно таскать мальчика по лечебницам!
- Но бабушка не в лечебнице, а в пансионате для пожилых людей. Ты могла бы
и одна к
ней съездить.
Мать, конечно, права. Бабушка - Сьюзен до сих пор звала ее "бабуля" -
заслуживала со
стороны внучки лучшего отношения.
- Она ведь живет в Нью-Йорке, мама, а я в Вермонте, в пяти часах езды.
- Но ведь она у тебя единственная бабушка. Самое малое, что ты можешь для
нее
сделать, навещать почаще. Я уговаривала ее поселиться с нами, во Флориде, но она
отказалась. Правда, Джозеф?
Отец Сьюзен кивнул, нахмурив брови, и скрылся за углом дома с садовыми
ножницами
в руках.
"Вот и бабуле досталось", - подумала Сьюзен.
- Ты ведь знаешь, у нее артрит, - попыталась защитить она бабушку. - Кроме
того, она
не переносит жару, в Нью-Йорке у нее полно друзей.
- Если бы ты почаще навещала ее, она чувствовала бы, что у нее есть еще и
семья.
Сьюзен чуть не закричала и снова бросила взгляд на фотографию Кеннеди. О
какой
семье может идти речь...
Фрида глянула на часы.
- Скоро обед, - проговорила она.
- Я, кажется, слышал слово "обед"?
- Иди-ка сюда, мой мальчик, - проговорила Фрида, предлагая внуку место в
шезлонге
рядом с собой. - Сядь рядом с бабушкой и расскажи, чем ты занимался все утро.
Сьюзен смотрела, как сын вприпрыжку пронесся по двору. Он был уже на
полголовы
выше ее, а она была не маленького роста. Слава Богу, не такой коротышка, как
отец. И
пока что не выказывает склонности к ожирению, свойственной его родителям.
- Папа звонил, - сообщил он, усевшись рядом с Фридой.
- Он был по делам в Лодердейле и сегодня вечером |