чил. Словно кто ему
этих окуней нарочно сажает на удочку. Таскает и
таскает... И плотва крупная попадается. Во какая!
Эх, крючок достать бы!.
- Можно самим сделать.
- Из булавки?
- Ну да.
- Я думал об этом. А где булавку взять?
- У меня есть.
- Честное слово?
- Раз говорю, значит, есть.
- А ты знаешь, здесь в каждом озере своя рыба. Клянусь! Ну, окунь же, конечно,
но в каждом озере другой. Коли озеро заболочено, со ржавчинкой, окунь темный,
мелкий. А если в озере вода светлая - и окунь светлый, покрупнее. Прямо во каких
старик ворочал! Интересно, на вкус они какие, разные или одинаковые? А у тебя
булавка одна?
Гурька успокоил Петушка:
- Да что мы булавок, что ли, не достанем?
В это время Николай стоял перед командиром смены, который сидел около своей
палатки за небольшим столиком, сколоченным из неструганых досок.
Николаю уже надоело стоять перед старшиной по стойке "смирно", и он иногда менял
ее на положение "вольно", перенося тяжесть тела на одну ногу. Заметив это,
Дыбенко кричал:
- Як стоишь!
Николай нехотя потягивался, косил глазами на прохаживающегося неподалеку
дневального.
- Який из тэбэ выйдэ моряк, если ты боишься работы?
- Я работал,
- Отставить пререканье! Я ж говорю тебе, що
моряка из тебя не выйдэ. Як есть сачок, так им и
будэ. Все работают, а он на сосны дывытся. Что ты
там не бачив?
- Я только остановился...
- Тильки? А мабуть, не тильки?
- Ну что вы, товарищ старшина первой
статьи!
- Отставить разговорчики! А потом, что за
вопрос: "Як называется по-морскому лопата?"
Я вам кто? Кто я вам, юнга Лизунов?
- Командир смены. Так все слова-то какие?
Салага, сачок... Может, и лопата...
- Отставить, кажу!
- А чего вы на меня кричите?
- Я не кричу, а розмовляю с вами. Ясно?
Хотел ограничиться одним внеочередным нарядом,
да бачу, вам цего будэ мало. Ну, это мы потом решим. Придется доложить командиру
роты. Идите.
Николай повернулся |