ь на бетонку, и как-то враз поникнув, опустив
голову, почти бегом припустила к нам. Все как по команде повернулись в
нашу сторону. Я почувствовал, как жар заливает мое лицо.
"Твою дивизию! Вся эта шушера теперь точно решит, что какой-нибудь
местный сутенер. А мне же ей еще деньги надо отдать..."
И здесь из кабины появился Эрик.
Застегивая офицерский ремень на ватнике, он неторопливо и торжествующе
обвел взглядом стоянку. На его лице блуждала удовлетворенно-
отсутствующая улыбка. Эрик просто купался в нирване. Сейчас он больше
всего походил на счастливого щенка - подростка, дорвавшегося первый раз
до суки. Лихо сбежав на бетон, он вскинул руку, и, словно поймав над
головой какою-то ручку, дернул ее вниз.
- Готов... - уже без неприязни - есть все же мужская солидарность! -
протянул Лазаренко. - Ну, все, Еремеев, теперь твой дружок у меня по гроб
жизни в должниках ходить будет. Бех уха на Ханкале пусть не появляется...
- Поехали отсюда! - подойдя к нам, коротко бросила начклубу Света,
открывая дверь в "батон". - Я тебя очень прошу, поехали быстрее!
- Хорошо, Светик, уже едем. - осклабился Толик. - Один момент...
Ладно, Лелек, бывай! До встречи!
- Подожди! - вдруг вспомнил я о главном. - Сунув руку в карман, я
нащупал перехваченную резинкой пачку денег. Вытянул их и, распахнув
дверь кабины, воровато прикрываясь от зрителей за спиной, протянул
поварихе.
- Держи, Света. Извини за все. Так уж вышло... Сам не думал, что так
получится. Спасибо тебе. Возьми деньги...
Но она зло отбросила мою руку и отвернулась в сторону.
- Да пошли вы все! Сволочи...
И вновь горячий стыд опалил мне щеки.
- ...Дверь закрой! - она почти оттолкнула меня, и хлопнула дверью перед
моим носом.
Я повернулся к Лазаренко. В его глазах промелькнула растерянность.
- Слушай, отдай ей потом.- Я протянул ему деньги. - Хорошо? Не
забудешь?
- Может мне еще к ней кассиром устроиться? - взвился начклуб.
- Ладно тебе, Толя. Видишь же, что она оби |