и хорошо.
Мне казалось, будто здесь, у раскрытого окна лоджии, я стою вечно и, выдыхая
этот дым,
рождаю другие миры.
Папироса догорела до картонного фильтра и потухла. Я бросил окурок вниз, и,
пока
смотрел, как он падает, у меня было ощущение длящейся вечности. Наконец он
коснулся
асфальта. Меня вдруг охватила сильная слабость, я еле добрался до дивана. При
этом маленькое
расстояние превратилось в лиги странного, бесконечного пути. Я чувствовал себя
странником,
который ищет место последнего отдохновения. Упав на диван, я забылся глубоким
сном.
... Странные видения проносились передо мной. Я то летал по комнате,
кружась в
хороводе каких-то непонятных светящихся существ, то переживал моменты прошедшей
жизни,
точно зная, где я поступил правильно, а где следовало вести себя по-другому. Я
был со своей
первой девушкой. Только не в квартире одного из моих друзей, как это было на
самом деле, а в
лесу, где деревья шептали нам слова, смысл которых я не мог понять... Потом я
шел по пустыне
и в руках у меня была полная фляга воды. Но сколько я из нее ни пил, мне
хотелось пить еще
больше... Потом я тонул. Причем, выныривая, обнаруживал вокруг себя безбрежную
пустоту
моря... Я был птицей, которая вспорхнула с утеса и, камнем падая вниз, раскрыла
крылья,
подхватывая потоки воздуха... Я был этим ветром, скалами, темно-синим пятнышком
горного
озера где-то далеко-далеко внизу... Я был огнем, который кто-то пытался
потушить, но от этого
я (или он?) разгорался еще сильнее... Потом была пустота. Черная, всеобъемлющая
пустота,
колодец без дна, куда я падал. В конце падения я почувствовал, как чья-то рука
схватила меня,
препятствуя движению вниз. Рука уверенно тянула меня назад. Я открыл глаза. Надо
мной
склонился отец.
- Пап, это не наркота, - сказал я первое, что пришло на ум.
- Я знаю. - Отец как-то грустно улыбнулся.
- Сколько я был в отключке?
- Когда ты принял таблетки?
- В пятницу где-то около шести. Т |