оварный запас не одно слово, а немного больше? В таком
случае негр вполне может настучать следователю. Никому верить нельзя, а уж
прежде всего - вот
этому встрепанному клетчатому мужичку с его бегающими из стороны в сторону
глазками.
Никита прилег на нары. Гмырь что-то еще говорил ему, презрительно усмехаясь,
но Никита не
слушал. Анна, Гоша Северный, Олег Сорвиголова - все это кружилось перед глазами
Никиты, не
давая ему покоя, - странно знакомое погоняло "Гмырь", встрепанный клетчатый,
макамба...
- Макамба! - тоскливо позвал из своего угла негр, и Никита снова провалился
в душное
небытие.
Несколько минут он лежал, не ощущая почти ничего. Потом пришел к нему
странный сон -
будто заскрипела железная дверь, которую он, кстати, не заметил, когда был еще в
сознании, и
появившиеся в камере двухголовые мужики с обнаженными ножами невообразимых
размеров
стащили с нар упирающегося Гмыря и уволокли его. И негр Макамба, увидев
двухголовых, будто бы
побледнел от испуга настолько, что стала отчетливо видна его черная набедренная
повязка, и
клетчатый будто визжал на своем языке что-то непонятное.
Снова заскрипела железная дверь, и Никита проснулся.
А проснувшись, первым делом он повернулся к нарам, на которых лежал Гмырь, с
целью
рассказать последнему подробности странного сна - все-таки Гмырь хоть и был
неприятным типом,
но говорил по-русски, а не лепетал что-то на неизвестном языке и уж тем более не
кричал -
макамба!
- Макамба! - приветствовал негр проснувшегося Никиту.
- Пошел ты на хрен малой скоростью, - отозвался Никита и вдруг осекся,
заметив, что
никакого Гмыря в камере нет.
Негр Макамба сидит в своем углу, клетчатый мужичок нахохлился, как курица и,
кажется, спит, а
Гмыря нет. И двери - железной тюремной двери с кормушкой в верхней части - нет
тоже...
"Как это так? - шевельнулось в обалдевшей голове Никиты. - Как может быть
камера без
двери? И окно какое-то странное... Как будто нарисованное. А |