честно говоря, думаю, что скоро закроются. Своим видом и манерами
он распугает всех клиентов...
Пинт подошел к стойке:
- Послушайте, я спрашиваю: платить сразу или потом? И снова раздался звон
колец, и
стремительно, как чертик из табакерки, появился странный фотограф.
- Платить, конечно, сразу. А расплачиваться - потом. Но платить - сразу. С
вас
шестьдесят рублей.
Оскар тогда пропустил мимо ушей эту бессмыслицу насчет "платить" и
"расплачиваться". Его больше волновал вопрос, останется ли ему на пачку
пельменей. Пусть
даже не самых лучших, таких, где вместо мяса - перемолотые жилы, но ведь есть
что-то
надо. Он достал из кармана аккуратно сложенную сотню и, тщательно расправив,
протянул
фотографу:
- Пожалуйста.
Фотограф подмигнул Пинту, пробежался пальцами по кнопкам кассового
аппарата,
раздался мелодичный звон, и лоток для денег открылся. Фотограф небрежно кинул
туда
сотенную, достал четыре десятки и вложил их в руку Пинту.
- Завтра, после трех, - проворковал он. - Приходите, все будет готово в
лучшем
виде.
- Спасибо, - поблагодарил Пинт, убрал деньги и снова вышел под дождь.
По-моему, я поторопился. Мог бы сфотографироваться позже. Теперь тянуть до
зарплаты...
Он пришел домой, с трудом заставил себя раздеться, откинул одеяло и упал на
кровать.
Он спал крепко и снов не видел.
* * *
На следующий день, возвращаясь с работы, он заглянул в салон, чтобы забрать
фотографии. Как-никак шестьдесят рублей уплачено, будьте любезны, представьте
результат.
Он зашел в салон. Там все было по-прежнему: мокрые картонки под ногами,
переливающееся зеркало и пустая стойка.
Пинт подошел к ней и увидел две коробочки, полные готовых отпечатков.
Коробки
различались по размеру.
Первым его желанием было взять ту коробочку, что поменьше, и найти там свои
фотографии, но потом он решил, что невежливо копаться в чужих вещах в отсутствие
хозяина.
Хотя, |