Книга "Илион", Симмонс Дэн

Краткое описание/вступление:

  СОНЕТ 116
     
Не признаю препятствий я для брака
Двух честных душ. Ведь нет любви в любви,
Что в "переменах" выглядит "инако"
И внемлет зову, только позови.*
     
     [Перевод С. Степанова.]
     
Любовь - над бурей поднятый маяк,
Не меркнущий во мраке и тумане.
Любовь - звезда, которою моряк
Определяет место в океане.

Любовь - не кукла жалкая в руках
У времени, стирающего розы
На пламенных устах и на щеках,
И не страшны ей времени угрозы.

А если я не прав и лжет мой стих,
То нет любви - и нет стихов моих!*
     
     [Перевод С.Я. Маршака.]
     
     За долгие десятки лет моравек успел возненавидеть это слащавое творение.
Чересчур 
прилизано. Должно быть, люди Потерянной Эпохи обожали цитировать подобную чепуху

на свадебных церемониях. Халтура. Совсем не в духе Шекспира.
     Но вот однажды Манмуту попались микрокассеты с критическими трудами Хелен 
Вендлер, женщины из девятнадцатого, двадцатого, а может, двадцать первого 
Потерянного Века (даты плохо сохранились), и ему пришлось поменять свои взгляды.

Что, если сонет не содержит липучего, непоколебимого утверждения, как верили 
столетиями, а, напротив, - одно лишь жестокое отрицание?
     Моравек еще раз перечитал "ключевые слова". Вот они, почти в каждой
строчке: 
"не, не, не, не, не, не, нет, нет". Почти эхо речи короля Лира, его знаменитого
"никогда, 
никогда, никогда, никогда, никогда".
     Несомненно, это поэма отрицания. Только против чего же столь яростно
восстает 
автор?
     Манмут прекрасно знал: сонет относится к циклу, который посвящен
"прекрасному 
юноше"; не сомневался и в том, что само слово "юноша" - всего лишь фиговый
листок, 
добавленный в более осторожные годы. Любовные послания предназначались отнюдь не

"юноше", скорее мальчику не старше тринадцати лет. Моравек читал литературных 
критиков второй половины двадцатого века: эти "знатоки" на полном серьезе 
воспринимали сонеты дословно, записывая прославленного драматурга в 
гомосексуалисты.