Книга "[Прелюдия к Дюне 2.] Дюна: дом харконненов", Герберт Брайан, Андерсон Кевин.

Краткое описание/вступление:

он изнасиловал 
Преподобную Мать Гайус Элен Мохиам. Сам барон, впрочем, даже не догадывался о 
происхождении своей болезни.
     Но вот в поле зрения Марго попала и эта дорогая гостья - сама Мохиам.
Седовласая 
Преподобная Мать была одета в черную абу с украшенным бриллиантами воротом.
Увидев 
Марго, она улыбнулась в знак приветствия, не разжимая плотно сжатых тонких губ.
Едва 
заметными движениями пальцев она передала Марго сообщение и задала вопрос:
"Какие 
новости для Верховной Матери Харишки? Сообщи подробности. Мне надо отправить ей

доклад".
     Марго ответила на том же тайном языке: "Наметился прогресс в деле Защитной
Миссии, 
хотя это только ничем не подтвержденные слухи. Пропавшие Сестры до сих пор не
найдены. 
Возможно, все они мертвы".
     Мохиам не выразила удовольствия по этому поводу. Она и сама когда-то
работала в 
Защитной Миссии, этом бесценном подразделении Ордена Бене Гессерит, занимаясь 
насаждением суеверий на отдаленных планетах. В молодые годы Мохиам провела здесь

несколько десятилетий, притворяясь местной городской жительницей, распространяя
нужную 
информацию и укрепляя суеверия, полезные для Бене Гессерит. Самой Мохиам так и
не 
удалось проникнуть в закрытое фрименское сообщество, но в течение нескольких
столетий 
многие другие Сестры уходили в отдаленные районы пустыни, смешиваясь там с
фрименами. 
Все они исчезли.
     Хотя Марго жила на Арракисе в качестве супруги графа, ее попросили
поддержать 
тайную деятельность Защитной Миссии. Пользуясь этим положением, она слышала 
неподтвержденные сообщения Преподобных Матерей. Доходили до нее и слухи о
религиозных 
ритуалах, отправляемых по обычаям Бене Гессерит среди местных племен. В одном
сиетче 
была священная женщина; в городской кофейне удалось подслушать рассказ
запыленного 
путника о мессианской легенде, явно внушенной "Доспехами пророка". Но вся эта
информация 
не исходила непосредственно от фрименов. Народ пустыни, как и вся его планета,
казался 
совершенно