аю, что другого выхода нет. И еще я хочу сказать...
- Что?
- Эта береза едва удерживает Вас. Малейшее движение, и...
- Я знаю. Я люблю эту березу.
- Понятно.
Разговаривая, он тщательно обвязывал веревкой ее щиколотки, без конца
проверяя
крепость огромных тугих узлов из ивовых прутьев.
- У нас только одна веревка, - сказал он. - Я не смогу без нее забраться
наверх.
Так что мы будем подниматься вместе.
На такой веревке?
- А веревка выдержит?
- Будем уповать на Бога, фрекен, - серьезно произнес он.
- А Ваша жена!.. Она ведь не втащит нас обоих наверх!
- Я попросил ее привести соседей.
- Но ведь там, наверху, никого нет...
- Пока нет. Придется подождать.
У Виллему вырвался тихий стон. Хотя теперь все это не казалось ей таким уж
безнадежным. Теперь у нее была связь с миром, она была не одна.
- Как же Вы сами привяжетесь? - крикнула она. - Мне отсюда ничего не
видно.
- Я обвязал веревкой грудь, так что я в безопасности. Веревка достаточно
длинная.
Лишь бы ее хватило для фрекен.
- Спасибо Вам за все! Я надеюсь, Вы понимаете, чем я обязана Вам.
- Я сделаю все, что смогу, - обнадеживающе произнес он.
Они стали ждать.
- Вы отец... Марты? - поинтересовалась Виллему.
- Да.
Ей нечего было больше сказать. Сказать, что она могла бы разделить судьбу
его
дочери, было бы легкомысленно и бестактно.
Он что-то обдумывал, потом произнес:
- Вы это... сами сделали, фрекен?
- Нет, Боже упаси!
- Как же это получилось?
Он ждал ответа, но она не знала, что сказать. И тут они услышали голоса.
- Наконец-то они пришли! - с облегчением произнес он.
Сверху им кричали и спускали вторую веревку. Виллему затаила дыхание. Ее
нервам
предстояло большое испытание. Все тело дрожало от нетерпения, когда отец Марты
закреплял вторую веревку. Березовые ветви и ствол так царапали ее ноги, что она
опасалась, как бы у нее в бу |