отором он дал клятву еще в ранней
юности.
- Неужели ты и в самом деле готов поступить с ней подобным образом? - спросил
он Шона.
- Еще как! - было ответом. - И не один раз!
Келл положил ему руку на плечо.
- Иди домой, Шон. Уверен, от дальнейших ее страданий ты уже удовлетворения не
испытаешь. Дело сделано: брак
расстроен, ее репутация погублена. Можешь считать, что ты отомщен. Разве этого
недостаточно?
Шон сделал глоток из бутылки и прохрипел:
- Нет, этого мало.
Келл пристально взглянул ему в глаза.
- Шон... Отправляйся домой.
В его голосе были упрек, ласка, суровое предупреждение - все вместе.
После недолгого молчания младший брат понурил голову и отвернулся. Похоже
было, он вот-вот заплачет.
Пауза продолжалась. Потом он снова поглядел на Келла и кивнул, соглашаясь.
Келл подвел его к двери, отпер ее и позвал Эмму.
- Пусть кто-нибудь отвезет его домой, - сказал он ей. - Когда проспится, я с
ним продолжу разговор...
Проводив их взглядом, он вернулся в комнату и, стараясь ступать неслышно,
начал мерить ее шагами. Ему было о чем
подумать, и в первую очередь о том, что делать с женщиной, которая лежит на его
постели. Избавиться от нее? Сейчас?
Позднее? Но как?.. Конечно, ее следует отправить туда, где она живет. Но в таком
состоянии? Без врача? Кто знает, что с ней
может случиться по дороге? Какое действие окажет на нее в дальнейшем то, что
влил ей в горло безрассудный Шон?
Нет, лучше, пожалуй, не трогать ее, подождать, пока наркотик выветрится и
прекратит свое действие. А утром вернуть ее
каким-то образом домой...
Он прекратил хождение по комнате, нахмурившись, остановился возле постели.
Рейвен скинула одеяло, начала
лихорадочно метаться - ноги непрерывно дергались, голова билась о подушку.
Наконец она вытянулась на спине,
полупрозрачная смятая сорочка не прикрывала ни груди с темнеющими сосками, ни
темный треугольник внизу живота. Но
дольше всего его взгляд заде |